Я обнимаю ее и успокаиваю молча. А что можно сказать в такой ситуации? Она сейчас не права, но что бы я ни сказала, только ранит ее. Спустя долгие минуты рыданий в мое плечо, она все же уходит к себе в спальню. Буквально сразу же после этого в общую гостиную приходит Дом.
— Какой матч! — восклицает она. — Я уже не могу дождаться финальной игры! А почему ты не у слизеринцев? Вечеринка просто сумасшедшая, Джейсон Бейтс собирается станцевать стриптиз! А я забежала, чтобы прихватить камеру.
— Я спущусь немного позже, — говорю я. — Слегка устала.
Она устремляется в спальню и почти сразу же спускается обратно: с камерой и чем-то весьма похожим на письмо.
— Это еще раньше пришло тебе, — она вручает мне письмо. — Увидимся позже?
Я киваю в ответ. На самом деле, это вовсе не письмо, а открытка от Тедди и Виктуар.
Роззи, привет из Греции!
Погода здесь потрясающая, мы почти каждый день проводим на пляже! Отель — просто фантастика, еда превосходная, а люди очень дружелюбные.
Теперь о главном — надеюсь, ты заботишься о себе. Я слышал, что у тебя умер дедушка, мои соболезнования. (Размер открытки не позволяет мне высказать все то, что я думаю!). Поговорим, когда я вернусь.
Надеюсь, у тебя все хорошо.
С любовью, Тедди и Виктуар (Люпин!)
Я улыбаюсь и кладу ее в карман. Понятно, что на самом деле это вовсе не от Тедди и Виктуар, а просто от Тедди. Я почти забыла о них из-за всех тех событий, что происходили в последние недели. И с нетерпением жду встречи с Тедом, хотя она, вероятно, случится не раньше лета с таким-то положением вещей.
Спустя какое-то время я возвращаюсь в подземелья Слизерина. «Стриптиз» звучит многообещающе. В общей гостиной народу еще больше, чем когда я уходила, и люди реально жгут вымпелы Рейвенкло. А затем, к своему глубочайшему удивлению, я замечаю сидящего в углу Скорпиуса.
— Я думала, ты на работе?
Он поднимает глаза, и, видимо, удивлен, заметив меня здесь.
— Меня уволили, — бормочет Скорпиус.
Мое сердце замирает.
— Тебя уволили? Почему?
— Сказали, что бизнес у них идет не так хорошо, чтобы еще и мне платить зарплату, — пожимает он плечами. — Но все в порядке, Роза.
— Как в порядке? — вскрикиваю я. — У нас нет денег!
— Я уже позаботился об этом! — мне не нравится, как это звучит. Словно акулы внезапно защелкали своими пастями. Я подозрительно приподнимаю бровь. — Попросив денег у отца.
Уж лучше бы это были акулы.
========== Глава 29. Как наши родители ==========
Дом выглядит шокированной. Точнее, больше напуганной и шокированной. А если еще более точно, то Дом выглядит напуганной, шокированной и совершенно сбитой с толку, замерев посреди спальни, и, что еще более важно, в это состояние ее поверг вид человека, сидящего посередине этого самого помещения и ожесточенно раздирающего колдографии. Кто не догадался, этот человек — я.
И дело вовсе не в том, что у меня так уж много колдографий со Скорпиусом. Их у меня около десяти. Ну, было около десяти до того, как я их разорвала на кусочки, которые теперь весьма живописно раскиданы вокруг. А еще я вылила на них три бутылки тыквенного сока, чтобы убедиться в том, что никакое репаро им больше не поможет.
— Э-э-э… — начинает Дом. — Что… почему… что…
— У моего ребенка нет отца, — шиплю я, раздирая последнее колдо, которое сделано было только вчера. В любом случае, это было довольно глупое изображение. Я прекрасно знаю, что толстая, но все же мне не хочется запечатлять свои размеры на веки вечные.
— Что… почему… что… н-но почему?
Дом присаживается на пол рядом со мной и вытаскивает из моих рук плюшевого медведя, подаренного мне Скорпиусом, прежде чем случится непоправимое.
— Роза, что, черт возьми, случилось? — спрашивает она.
— Он поверил своему отцу, а не мне! — кричу я. — Он поверил своему чертовому отцу!
— Ты меня совершенно запутала, — произносит Дом.
— Хорошо… — я на грани срыва. — Хорошо… итак, Малфой сегодня лишился работы, и поэтому, будучи гением, он попросил деньги у отца…
— Ты попросил деньги у отца? — выплюнула я. — У Драко Малфоя?
— А у меня что, много отцов? — скептически произносит он.
— Как ты мог попросить деньги у своего отца, Скорпиус? Я… я могла бы попросить у моих родителей! Ты мог бы найти другую работу. Я могла бы устроиться на работу! Джеймс мог бы стать мальчиком по вызову! Есть тысячи разных способов, какими можно заработать деньги! Ограбление Гринготтса и то звучит лучше, чем идея обратиться к твоему отцу…
— Твои родители сделали уже достаточно, — оборвал он меня. — Мистер и миссис Поттер дали тебе денег, ребенок будет жить с твоими родителями… я хочу, чтобы от моей семьи тоже была польза.
— Твоя семья… — усмехнулась я. — Я уже достаточно натерпелась от твоей чертовой семьи!
Он мрачно взглянул на меня. Я никогда не видела, чтобы он был таким сердитым на протяжении всего того времени, что мы знаем друг друга.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он предупреждающе.
— Это значит…
— Почему тебе легче попросить деньги у своих родителей, чем у моих? Почему твоя семья лучше моей, а? — выплевывает он.
— Моя семья не была среди Пожирателей смерти! — огрызаюсь я и тут же жалею о вырвавшихся словах. Знаю, мне не стоило приводить этот аргумент. Копание в прошлом, а особенно в прошлом наших семей, — это ужасная затея.
— Вот значит как, — тихо произносит он, — ты думаешь, что лучше меня. Думаешь, что твоя семья лучше моей.
Он смотрит на меня с таким отвращением, что мне внезапно становится плохо.
— Твой дорогой папочка готов был заплатить мне, лишь бы я согласилась на аборт, ты об этом знал?
Скорпиус пристально на меня смотрит. Его лицо совершенно неподвижно, словно он даже не задумывается над моими словами.
— Ты врешь, — утвердительно произносит он через несколько минут.
— Что? — вскрикиваю я. — Ты думаешь, что я вру? Зачем мне, черт возьми, врать тебе об этом?
— Потому что ты скажешь что угодно из ненависти к моей семье! — кричит он, вышагивая по своей спальне. Мы отправились в мужскую спальню сразу же, чтобы обсудить этот вопрос, и я все еще слышу, как беснуются слизеринцы, отмечая свою сокрушительную победу. — Ты была воспитана в духе, что моя семья — зло, а мой отец — ни на что не годный слизняк…
— Твой отец — слизняк, — отзываюсь я. — И это факт.
— А твой отец тогда кто? Святой? Святой друг Поттера, Рон Уизли?
— Мой отец не подарок, но он гораздо честнее, чем твой! И я никогда бы не подумала, что у тебя какие-то счеты к моей семье!
— Ну, я тоже никогда не думал, что у тебя с этим какие-то проблемы, — говорит Скорпиус.
Мы на мгновение смотрим друг другу в глаза и впервые не знаем, что сказать.
— Полагаю, что твой отец-слизняк прав в одном, — шепчу я минуту спустя, — Малфои и Уизли никогда не будут друзьями.
Он впивается в меня взглядом.
— Абсолютно верно.
— Знаешь, что, — я поднимаюсь с кровати, на которой просидела все это время, — забудь о деньгах. Передай своему отцу, пусть он засунет эти деньги себе в задницу. И ты тоже можешь последовать примеру своего отца. Я и сама со всем справлюсь.
— Не тупи, — огрызается Скорпиус, — ты не сможешь все сделать в одиночку.
— Я бы предпочла сделать все так, чем вырастить моего ребенка Малфоем. Я бы не хотела, чтобы он или она стали такими же недалекими и злыми, как и многие поколения Малфоев до них.
— Ага, пусть уж лучше будет бедным и толстым, как Уизли, — парирует он. И я его бью так сильно, что боль простреливает мне руку.
— Ты просто копия своего отца, — справившись с внезапно возникшим в горле комом, говорю я. — И полагаю, я просто была идиоткой, если хоть на мгновение поверила, что ты совсем другой.
Челюсть Дом в шоке неприлично отвисает.
— Он что, правда это сказал? — вздыхает она.
— Он слизняк, — я вытаскиваю из рук Дом медведя и отрываю ему голову. — Он — чертов слизняк, как и любой из Малфоев во все времена. Надеюсь, его хозяйство отсохнет, и он больше никогда не сможет заделать ребенка ни одной бедняжке.