— Роза, Драко Малфой действительно пытался дать тебе денег за аборт?
И я рассказываю ей все без утайки. Я должна была ей рассказать об этом сразу же, как все случилось, но тогда она еще встречалась со Скорпиусом, и мне было гораздо сложнее поговорить с ней на эту тему. Она слушает меня все те пять минут, пока я выливаю ей на голову подробности, и, когда я заканчиваю, Дом молча соглашается со мной, что все Малфои — слизняки.
— Я просто хочу верить, что этот ребенок будет девочкой, — произношу я. — Генетические сбои, похоже, гораздо более заметно проявляются у мужчин.
Стук в дверь мешает мне уничтожить все, что напоминает о Скорпиусе Малфое, и Дом встает, чтобы открыть дверь. На пороге мнется девчонка-первокурсница, которая, видимо, долго набиралась храбрости, чтобы постучать в дверь шестикурсниц.
— Профессор Флитвик хочет видеть Розу Уизли, — робко произносит она, а затем поворачивается и стремительно сбегает вниз.
— Чего ему от меня надо? — стону я. — Ненавижу людей!
— Давай, я пойду с тобой, — говорит Дом, помогая мне подняться с пола. Я бурчу под нос всю дорогу до кабинета директора, размышляя, можно ли уехать из страны и вырастить моего ребенка настоящим Уизли. А если он или она спросит, кто же отец, я скажу им, что просто обратилась в банк спермы.
Когда мы добираемся до кабинета Флитвика, Дом обнимает меня и говорит, что дождется снаружи. Я стучу, но не дожидаюсь ответа, и захожу внутрь. И там, прямо напротив Флитвика, сидит Он, собственной персоной. Антихрист. Отец. Драко Малфой.
Извините, если меня сейчас стошнит.
— Мисс Уизли, к вам посетитель, — говорит Флитвик.
— Волдеморт? — спрашиваю я, и мистер Малфой оборачивается ко мне лицом. — О, извините меня, мистер Малфой, я вас не узнала.
— Сын говорил мне, что у вас есть чувство юмора, — произносит мистер Малфой, но выглядит он так, словно ничего смешного в моих словах не увидел.
— Ваш сын — слизняк, — говорю я ему. — Вы должны быть невероятно горды, что он продолжает семейные традиции.
— Я оставлю вас наедине, — произносит Флитвик, явно не желая ругать свою сердитую, да к тому же беременную студентку, и покидает кабинет. Снова.
— Я так понял, вам нужны деньги, — начинает мистер Малфой.
— И сколько людей я должна убить за это? — быстро спрашиваю я. — Если вы составите список, думаю, я управлюсь до понедельника. Скажем, галлеон за взрослого? Два — за ребенка?
— Я здесь, чтобы извиниться перед вами, — говорит он, пусть и недостаточно искренне. Но для него это определенно очень важный шаг. Даже не знала, что в лексиконе Малфоя-старшего есть такое слово, как «извиниться». — Я запаниковал, как и любой другой нормальный родитель, когда узнал обо всем.
— Мистер Малфой, мне кажется, у вас какое-то извращенное понимание о «нормальных людях».
— Я хочу сказать, — продолжает он сквозь сцепленные зубы, — прошу прощения за то, что сказал вам тогда. И я хотел бы предложить вам немного денег, как жест доброй воли.
Дверь кабинета открывается, и Скорпиус заходит в кабинет, выглядя особенно недовольным. Мне приходится приложить все силы, чтобы не схватить пресс-папье со стола Флитвика и не запустить ему в голову.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Скорпиус у отца.
— Ты сказал, что тебе нужна помощь, — отвечает мистер Малфой, — и ты также знаешь, сын, что я всегда буду на твоей стороне, даже если не стану этого открыто демонстрировать.
Скорпиус неловко кивает, а мистер Малфой выглядит еще более неловко.
— Что ж, понимаю, это весьма душещипательный момент и тут полагается пустить слезу, — категорично произношу я, — но я совершенно не понимаю, каким образом это все касается меня. Я не хочу больше иметь ничего общего с вашей семьей.
— Знаешь, я тоже не хочу больше иметь ничего общего с тобой, — отзывается Скорпиус, — но этот ребенок и мой тоже, поэтому мы в патовой ситуации.
— Перестань притворяться, что тебе действительно это важно.
— Это мой ребенок, и, конечно же, мне не все равно!
— Тебя вообще ничего не волнует, кроме твоих тупых волос!
— Самый нелепый аргумент!
— Довольно! — кричит мистер Малфой и становится между нами.
— Меня тошнит от вас, — говорю я. — Мистер Малфой, расскажите своему сыночку о вашем маленьком плане. Давайте же, расскажите ему. Тогда я смогу с уверенностью заявить ему, что его отец — чистейшее зло!
Мистер Малфой склоняет голову, и ему даже хватает совести, чтобы покраснеть. Скорпиус смотрит на него, и мне интересно, ударит ли он его снова, потому что в тот раз это было весьма круто.
— Прости, — говорит он, — я предложил разрешить сложившуюся ситуацию. Это было пару месяцев назад, теперь же я передумал…
— Постой, так ты правда пытался подкупить Розу, чтобы она сделала аборт? — спрашивает Скорпиус. — Ты что, правда, чокнутый?
Я покидаю кабинет до того, как они там друг друга поубивают или покалечат, громко хлопнув дверью. Лично я надеюсь, что они убьют друг друга. Я рассказываю Дом обо всем, когда мы оказываемся в общей гостиной, и она утешающе гладит меня по плечу. Но мне не нужно, чтобы меня обнимали, я хочу кого-нибудь убить.
*
Весь следующий день я занимаюсь тем, что выполняю домашние задания. И пусть профессора не ждут от меня такой же самоотдачи, как от остальных студентов, я все равно стараюсь. Скорпиус ни разу не попытался связаться со мной, и, когда я спускаюсь в Большой зал на обед, он даже не отрывает глаз от тарелки. Я все же думала, что он бросится ко мне с извинениями, но, похоже, я снова ошиблась. Может быть, было сказано слишком много всего. И почему счастье в моей жизни не задерживается надолго? Разве я его не достойна?
В понедельник я хожу с урока на урок, ни на что не обращая внимания. Дом меня поддерживает и даже отмахивается от Марка, когда тот пытается с ней заговорить. Она знает, что сейчас я особенно нуждаюсь в ней, учитывая, что Дженни проводит каждую секунду с Робертом.
И этот факт окончательно добивает Ала.
— Мы выиграли матч! Почему она все еще с ним? — недоумевает он.
— Потому что у него классная задница, — парирую я. Это удар ниже пояса, но мне все равно.
Никто не спрашивает у меня, почему мы со Скорпиусом не разговариваем. И мне в голову закрадывается мысль, что Дом уже всех предупредила о том, чтобы они не произносили в моем присутствии имя на букву «С». Мне интересно, что произошло между ним и его отцом, но я не хочу спрашивать Скорпиуса об этом. Или вообще о чем-либо.
Но к четвергу молчать становится невыносимо. Я подхожу к нему в библиотеке, хотя я и не уверена, хочу ли помириться или же окончательно разругаться. Вероятнее всего, я получу последнее.
Он отрывает взгляд от книги по астрономии и удивленно смотрит на меня. Неужели только мне необходим тот самый пресловутый первый шаг?..
— Почему ты до сих пор не извинился? — шепчу я.
— Ты сказала, что устала от меня, — шепчет он в ответ, — и я подумал, что ты снова ударишь меня, если я рискну.
— Ты поговорил с отцом?
— Да. Оказывается, ты все же была права… и он слизняк.
— Думаю, мы на мгновение воплотили самый худший кошмар любого ребенка — стали, как наши родители, — говорю я. — Пообещай мне, что такого больше никогда не повторится.
Он берет меня за руку.
— Обещаю.
— Значит, мы можем забыть все, что наговорили друг другу?
— Все забыто, — уверенно кивает он.
И пусть мы помирились, я не могу не отметить, что ни один из нас не извинился за сказанное. Может быть, это потому, что никто из нас не жалеет о вылетевших в гневе словах.
Я знала, что между нами встанут взаимоотношения «Малфои-Уизли». И что так будет всегда.
========== Глава 30. Отчаянные времена ==========
С каждой неделей погода становится все теплее и теплее. Провидцы говорят, что нас ожидает одно из самых жарких лет за последние десять лет. И знаете, это так типично, что в тот единственный год, когда я беременна, у нас будет самый жаркий май. Большую часть своего времени я провожу, жалуясь на погоду, но, думаю, все давным-давно перестали слушать мое брюзжание и искренне наслаждаются теплыми деньками. Даже Дженни и та, перестала меня слушать, и теперь, чтобы привлечь ее внимание, приходится заходить издалека.