Время до обеда проходит вполне нормально. Главным образом потому, что я избегаю мамы с папой. Папа ходит с таким видом, словно он со всей дури хлопнулся на задницу, и когда люди спрашивают его, что с ним, он отвечает, что плохо себя чувствует.
Сейчас Джеймс и Ал, обсуждают квиддичную тактику дяди Чарли, ведь он тоже был капитаном гриффиндорской команды по квиддичу, когда учился в Хогвартсе. Поэтому Джеймс и Ал, довольно часто обращаются к нему за советом, как капитаны (Гриффиндора и Слизерина, соответственно). Но все это довольно странно, если учесть, что их собственный отец был капитаном команды, а мама играла за сборную. Но мне кажется, что дети просто не хотят воспринимать советы своих родителей. Гораздо лучше проконсультироваться с человеком, который до сих пор жив, несмотря на общение с драконами. Слушая в пол-уха дядю Чарли, отмечаю, что они уже планируют различные позиции защиты. В это время Дом влетает в комнату и падает на диван рядом со мной.
— Роза, мне необходимо с тобой поговорить, — говорит она и выглядит очень взволнованной.
— О чем?
Она хватает меня за руку и ведет в коридор. Мы садимся на лестнице, и она начинает рассказ, подпрыгивая от волнения.
— Ты никогда не догадаешься, с кем я сейчас встречаюсь, — улыбается она.
— С кем? – спрашиваю я и тоже начинаю волноваться. Я очень большая любительница сплетен.
— Угадай, — говорит она.
— Ээ… ну, Питер Ханниган? – спрашиваю я.
— Не-а.
— Саймон Лонгботтом?
— Фу, нет!
— Саймон хороший парень, — говорю я, испытывая к нему легкую жалость, потому что он со странностями. Но мама заставляет меня вести себя корректно, ведь его отец друг нашей семьи.
— Не угадала!
— Я не знаю… может, это один из близнецов Скамандеров?
— Роза, им же всего четырнадцать! Ты ни за что не угадаешь! – говорит она насмешливо. – Сказать тебе?
— Да, пожалуйста, — говорю я.
— Хорошо… это Скорпиус!
Так вот о какой девушке говорила тогда Лили. Я чувствую, что мои мысли просто разбежались. Неужели у всех моих подружек на уме один Скорпиус?
— Скажи уже что-нибудь! – восклицает Дом.
— Я… должна… выйти… куда-нибудь, — говорю я и выбегаю через заднюю кухонную дверь.
Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, и я не понимаю из-за чего. Но ведь у меня нет совершенно никакого повода расстраиваться из-за Скорпиуса, верно? Вся эта ситуация так не вяжется со Скорпиусом, да и у нас никогда ничего не было и не будет. Мне кажется все таким странным.
Эта проклятая ситуация здорово выбивает из колеи. Вот я и сижу на улице прямо на снегу, и слезы бегут по щекам из-за парня. Это вовсе на меня не похоже! Такое ощущение, что мой внутренний мир стал настолько хрупким, что одно неосторожное слово может все разрушить. Я всегда была такой уравновешенной. Раньше, я никогда не плакала по столь глупому и незначительному поводу. В самом деле, только однажды я рыдала, когда наша собака Бродяга умерла в прошлом году. Я плакала тогда целую неделю.
К счастью, Дом не пошла за мной, но, похоже, кто-то все же заметил мое поспешное бегство из дому. Тедди направляется ко мне, выглядит он очень обеспокоенным. Сегодня у него голубые глаза и кроваво-красные волосы, но черты лица остались прежними.
— Привет, Рози, — ласково говорит он, садясь рядом со мной на заснеженную скамейку.
— Тедди, почему мне так страшно просыпаться по утрам? – стон срывается с моих губ.
— Что случилось?
— Всё! – скулю я. – Мама и папа знают, что я… ну, ты знаешь… и сейчас отец просто ненавидит меня. Мама очень задумчивая и странная и вообще, зато Хью чересчур дружелюбен и… и… Дом… она теперь со Скорпиусом!
Тедди утешая, обнял меня, что заставило мое сердце биться в тысячи раз чаще, чем обычно.
— Рози, я уверен, что твой отец тебя не ненавидит. Он, наверное, просто расстроен из-за всего этого. И очень хорошо, что твоя мама и Хью спокойно все восприняли, верно? И… с каких это пор, Доминик со Скорпиусом?
— Я не знаю. Она сказала мне об этом только что. Да этого просто не может быть, Тедди. Я полностью уничтожена.
Тедди в течение нескольких минут молчит, и я могу сказать, что он все же согласен со мной, даже если и не хочет об этом говорить. Моя жизнь закончилась прежде, чем успела начаться. Какими словами можно ещё это описать? Даже Тедди признает это. И папа – тоже.
— Почему тебя так волнуют отношения Доминик и Скорпиуса? – спрашивает Тедди.
И я понимаю – Тедди не знает, что Скорпиус отец моего ребенка. Черт.
— Скорпиус – отец, — говорю я.
Тедди выглядит слегка шокированным новой информацией, он ничего не говорит, и я благодарна ему за это.
— Жизнь стала бы намного проще, если бы я прыгнула в пропасть, — говорю я, драматизируя ситуацию.
— Посмотрите-ка какой Джордж Бейли выискался! Знаешь, не вынуждай меня вспоминать “Эту прекрасную жизнь” на свою голову! — говорит Тедди. Я смеюсь, ведь это мой самый любимый фильм на все времена. Внимательный Тедди помнит об этом.
Он заставляет меня вернуться в дом, когда замечает, что я дрожу. Повезло, похоже, никто и не заметил, что мы выходили, иначе бы мне устроили допрос с пристрастием – почему я сидела в снегу и плакала. По крайней мере, у меня есть Тедди – звезда на моем затянутом тучами небе. И, может быть, настанет день, когда ему надоест быть игрушкой в руках моей кузины Виктуар, он бросит ее и женится на мне.
Да уж, женится… когда флоббер-червь станет министром магии.
— Ужин готов! – восклицает бабушка, и все мы стараемся рассесться вокруг переполненного стола на кухне Норы.
Теперь у меня есть все шансы избежать общества Скорпиуса, Лили и Доминик. Поэтому я сижу между Джеймсом и Тедди. На самом деле – это отвратительно, ведь Тедди и Виктуар держатся за руки под столом. Надеюсь, я смогу поговорить с Джеймсом…
— Вытяни палец!
О, Господи, почему я родилась в дурдоме? Что я сделала в прошлой жизни, что заслужила такое???
Я что, была ГИТЛЕРОМ???
Фред истерично смеется над шуткой Джеймса. В самом деле, Джеймсу уже восемнадцать и я начинаю думать, что у него серьезные отклонения в психическом развитии. Но когда я говорю об этом с дядей Гарри, он просто смеется. Ну, может быть, он так и не думает.
Ужин вышел восхитительным, как и каждый год. Того, что было на столе, хватило бы на две армии. Помимо всего, тут есть шесть различных видов картофеля, великолепная ветчина, клюквенный соус, фарш, овощи – но знаете что? Я не голодна. На самом деле, меня тошнит от запаха соуса.
— Англия не сможет выиграть пятый национальный кубок по квиддичу, ты можешь поверить в это, Рыжая? – говорит мне Джеймс, в то время, как большая ложка из под клюквенного соуса находится у него во рту.
— Мне кажется, что меня сейчас стошнит, — вскрикиваю я и убегаю в ванную. С моим уходом, я слышу, как Джеймс говорит: «А я полагаю, что это смешно!».
Я слышу, как мама поднимается по лестнице, и тихо стучит в дверь. Прежде, чем я успеваю сказать «войдите», она открывает дверь. Я стою на коленях перед унитазом, слезы текут по моим щекам. Мама поднимает и усаживает меня на край ванны. Она наколдовывает стакан с водой, который я с благодарностью беру.
— Я всем сказала, что у тебя расстройство желудка, — ласково говорит мама.
— Спасибо.
Тишина.
— Мам… отец меня ненавидит? – спрашиваю я.
— Нет, — отвечает она, и очень трудно понять, правда ли это.
— Жаль, что я испортила Рождество.
— Хватит уже, Роза! – резко обрывает меня мама. – Прекрати свои нелепые извинения. Не сейчас, ладно? Извинениями ничего не изменить! Я всеми силами стараюсь тебя понять и помочь, но и моему терпению подходит конец!
Я киваю и, не сумев с собой совладать, начинаю еще сильнее плакать. Но мама даже не обнимает меня и не обращает внимания на мои слезы, она просто тупо сидит рядом со мной на краешке ванны. Через несколько минут, она встает, ничего не говоря, и оставляет меня одну. И я не могу избавиться от чувства, что разрушила не только свою жизнь.