— Стоит, — соглашается Тедди, — только вот ты скоро станешь матерью…
— Я найду няньку, — пожимаю я плечами.
— … а я через семь месяцев буду отцом.
Я роняю ложку. А месте с ней и челюсть. Он улыбается мне, но я ничего не могу вымолвить в ответ. Я просто смотрю на него, как мне кажется, не меньше двух минут.
— Тедди! — выдыхаю я, когда наконец-то обретаю способность говорить. — Это же просто фантастика!
— Знаю! — взволновано отвечает он. — Мы еще никому не говорили, потому что еще слишком рано… но я просто должен был с тобой поделиться.
— Это лучшая новость с тех пор, как… с тех пор… как придумали порционный хлеб! — я и сама не понимаю, причём здесь нарезанный хлеб, но почему-то в данный момент мне кажется такое сравнение весьма уместным. — Поздравляю!
И какого черта новости о ребенке Тедди волнуют меня больше, чем мой собственный? Вероятно, это все из-за того, что мне не надо рожать его (несмотря на то, что пару месяцев назад я была более чем готова сделать это).
— Я так взволнован, Роззи, — улыбается он, — то есть, я хотел сказать, что напуган до чертиков…
— Эй, добро пожаловать в клуб.
— Но я стану отцом! У меня будет семья!
Я никогда не видела Тедди Люпина таким взволнованным, и я могу его понять. У него никогда не было нормальной семьи: сами понимаете — двое родителей и ребенок. И наконец-то, все это у него будет, и я не могу еще сильнее радоваться за него… и за Виктуар тоже. Не могу поверить, что Дом станет тетей, а Луи — дядей! Мы все выросли… и это ужасно.
Когда я возвращаюсь домой, уже темнеет. Мама и папа вернулись домой с работы и готовятся к праздничной вечеринке Джеймса у Поттеров.
— Как погуляла с Тедди? — спрашивает мама, надевая серьги.
— Это было как в старые добрые времена, — улыбаюсь я. — Эм, мама?
— Да, дорогая?
— Правда… что рожать очень больно, как об этом рассказывают? — я задаю тот же вопрос, что и в свои пять лет.
— Нет, на самом деле все не так уж и страшно, — говорит она, но не смотрит мне в глаза, когда продолжает. — Но ты должна быть готова к тому, что придется постараться, Роза.
— Ладно… я слышала, что это гораздо хуже Круцио.
— Чепуха. Кто тебе об этом сказал? — нервно отзывается она.
— Ты сказала!
Она вздыхает и все же встречается со мной взглядом.
— Честно говоря, это самое болезненное из всего, что с тобой когда-либо может произойти. Но ты знаешь, это продлится всего лишь от пятнадцати до двадцати пяти часов, так что…
— От пятнадцати до двадцати пяти часов? — заикаюсь я. — Я думала, что все это займет… ну не знаю, часа четыре?
— Четыре? — смеется она. — Ага, может быть, когда ты будешь рожать девятого, все и займет четыре часа. С первым же придется дольше помучиться, — она замечает выражение ужаса на моем лице. — Расслабься, у тебя все будет хорошо. Постарайся не думать об этом.
— Как долго ты рожала меня? — спрашиваю я. Я не могу не думать об этом. Ведь меня все это ждет уже через две недели.
— Ох, даже не знаю, — пожимает она плечами, — около шести часов… плюс еще тридцать…
— Тридцать шесть часов?! — вскрикиваю я. — Это же целый день, целая ночь и весь чертов следующий день! ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ ЧАСОВ?! — и почему я была такая наивная…
— Роза, не волнуйся об этом. Когда все закончится, ты забудешь о боли и у тебя будет прекрасный маленький малыш…
Я больше не слушаю. Тридцать шесть часов. Как можно пережить всю эту боль? Почему я захотела естественные роды? Как мама решилась на рождение еще одного ребенка после того, как промучилась тридцать шесть часов, рожая меня? Я продолжала задавать себе все эти вопросы по пути к дому Поттеров, и едва слышала о том, как папа рассуждал, что современные метлы едва ли так надежны, как в его времена.
— Мой старый Чистомет был хорошей метлой, пусть и не такой скоростной, как Молния, разумеется, но гораздо стабильней и надежнее. И наложенные чары до сих пор еще не выветрились. Слышал, что на новый Нимбус дают всего лишь два года гарантии…
Я рожу ребенка меньше, чем через две недели, а все, о чем он может говорить — это метлы. Знаю, что учитывая обстоятельства, все в тему, но вы же понимаете — тридцать шесть часов непрерывных схваток! Подобное должно быть запрещено законом, верно? То есть, я хочу сказать, не должен ли целитель спустя восемь часов схваток просто вытянуть его?
— …да и Молния Гарри все еще даст фору той же Молнии-360. Абсолютное надувательство, как по мне. Они думают, что могут назвать всякую ерунду Молнией, и люди купятся на это… уж точно не я!
Даже не знаю, как целитель должен вытащить его… может быть, используя «Акцио»? Или, быть может, мне стоит просто направить туда свою палочку и самой сказать «Акцио»! Тогда бы ребенок просто вылетел! Да знаю я, что поначалу будет больно, но это все равно, что содрать засохшие бинты с раны — больно, но быстро. Может быть, я попробую это позже, когда мы вернемся с вечеринки. Если же я сделаю это сейчас, то папа отругает меня за то, что я залила кровью его новую машину.
— … слышал, что новый Чистомет-3000 должен быть превосходным. Хью, если ты получишь «П» по СОВам, я куплю тебе Чистомет…
— Папа, но у меня СОВы только через два года…
Или, быть может, мне вообще не придется проходить через боль, может быть, я буду первой женщиной в истории, которая ничего не почувствует, рожая ребенка. В конце концов, все когда-нибудь случается впервые. Вдруг ребенок просто появится, счастливо улыбаясь. И не будет ни крови, ни боли, ни плаценты. Как подобное случается с котятами.
— … знаешь, все проблемы Пушек Пэддл в том, что они летают на Молниях-360! Может мне стоит предложить Джеймсу, чтобы они пересели на Чистометы…
Мне нужно перестать об этом думать. Мне уже практически больно от одной только мысли. Но к тому времени, как мы оказываемся у подъездной дорожки Поттеров, мысли о родах вылетают из моей головы. К парадной двери ведет красная ковровая дорожка, где стоит весьма внушительный волшебник с планшетом, разрешая людям проходить внутрь. Кажется, весьма многие стоят в очереди — а я думала, что должна была собраться только семья?..
— И что все это значит? — громко спрашивает мама, когда мы вылезаем из машины. Мы проходим по красной ковровой дорожке (минуя остальных) к дому, в которым мы бывали почти так же часто, как в собственном. Волшебник поднимает руку, не давая нам войти.
— Фамилии?
— Это дом моей сестры, приятель, — огрызается папа, — впусти нас.
— Если вас нет в списке, вы не сможете войти, — грубо обрывает его волшебник.
— Мы семья Уизли, — устало вздыхает мама. Разве это не очевидно, учитывая цвет волос моего папы?
— Кто именно? У меня есть Билл, Чарли, Джордж, Перси и их семьи, — сверяется он со списком.
— Рон! Рон Уизли! — тянет папа. — Почему нас нет в списке?! Я ведь чертов крестный отец парня, для которого закатили эту вечеринку…
— Рон, успокойся… смотри, вон идет Гарри! — вскрикивает мама и начинает отчаянно махать, чтобы дядя Гарри заметил нас. Гарри тут же кидается к двери.
— Впусти их! — требует Гарри, выглядя весьма воинственно.
— Их нет в списке! — настаивает волшебник. — У меня весьма строгие инструкции.
— Это мой дом! — кричит Гарри. — Дай им войти!
Волшебник отходит в сторону и пропускает нас четверых внутрь. В доме полно людей, которых я раньше никогда не видела, они потягивают какое-то розовое пойло и болтают. «Только семья», чтоб меня.
— Понятия не имею, что происходит, — восклицает Гарри, — прихожу домой с работы, а в моем доме целая толпа чужих людей! Одри мне задолжала множество объяснений в связи с этим…
— Одри пригласила сюда всех этих людей? — спрашивая я.
— Да, — мрачно отзывается Гарри, — и очевидно, они все ВИПы. Видишь его? — он указывает на высокого лысого волшебника, общающегося с двумя женщинами, весело смеющимися над его словами. — Он глава Британской ассоциации по квиддичу. А она, — он указывает на женщину средних лет, одетую в причудливые алые одеяния, — собирается стать следующим министром магии. А он…