— Хитрость заключается в том, чтобы правильно взбить яйца… вот так, запястьем… — слышу я, как папа говорит Тедди. — Теперь немного масла на сковородку…
Все нормально. Это просто еще один совершенно обычный обед среды. Вернусь-ка я к книге… возможно, в этот раз мне удастся прочитать больше двух страниц.
Ауч! Я вскрикиваю от боли. Почему эти приступы так близко друг к другу?
И почему они с каждым разом все хуже? То есть, ничего ведь не предвещало беды этим утром. Это же не были схватки? Это просто обычные боли, с которыми приходится сталкиваться в жизни, как… как с Джеймсом Поттером. Ничего серьезного.
О, Мерлин. Я правда такая тупая? У меня схватки, а я даже не поняла этого!
— Папа? — зову я. — Тедди?
Папа вбегает в гостиную, одетый в розовый фартук мамы и держит миску с замешанным на блины тестом. За ним вбегает Тедди со сковородкой наперевес.
— Что, Роззи? С тобой все в порядке?
Ауч!
— Я… Мне кажется, что время пришло.
========== Глава 34. Кровь, пот и слезы ==========
— Возьми сумку! И мои ключи! Где Гермиона? МНЕ НУЖНА ГЕРМИОНА!
— Сумка… сумка… СУМКА! Нашел сумку! Где ключи… ВОТ! Ключи! Г-Гермиона? Она на работе, Рон… ОНА РАБОТАЕТ!
— Гермиона! — восклицает папа. — Я не могу сделать это без Гермионы!
— Просто дыши, Рон, все будет хорошо… вдох… и выдох… и вдох… вот так… — успокаивающе произносит Тедди, пока папа глубоко дышит, все еще держа в руках деревянную ложку и глубокую миску с тестом для блинов.
Они это что, серьезно?
— Если вы двое уже закончили, — шиплю я, — то мне самое время рожать ребенка.
Я встаю с дивана.
— Верно! — папа опускает миску на ковер. — Давай сделаем это!
Я выхожу к машине, а Тедди с папой все еще паникуют. Схватки у меня не такие уж и сильные, так что я и правда не могу понять, в чем дело. Папа разговаривает по телефону с мамой, кричащей, что встретит нас прямо в Мунго. Тедди и папа забираются в машину следом за мной, и как только папе удается взять себя в руки и завести машину, мы отправляемся в больницу Св. Мунго.
— Все будет хорошо… все будет хорошо, — нервно повторяет Тедди снова и снова. — У тебя все будет хорошо, Роза. Ты будешь замечательной…
— Тедди, успокойся, — раздраженно говорю я, — ты заставляешь меня нервничать.
Тедди извиняется, но волноваться от этого не перестает.
— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ЕДЕШЬ?! — кричит папа водителю машины перед нами, едва светофор меняет свет на зеленый. — ТЫ ЧТО, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, ОЖИДАЕШЬ УВИДЕТЬ ЕЩЕ ОДИН ОТТЕНОК ЗЕЛЕНОГО?!
Схватка приходит неожиданно. И она хуже, чем те, что были раньше. Я хватаю Тедди за руку и сжимаю изо всех сил.
— Я не понимаю… — с отчаянием произносит папа. — У тебя воды уже отошли?
Я задумываюсь об этом… и не могу вспомнить. То есть, я совершенно не помню, отошли они или нет. И это вроде бы не то, о чем можно было бы забыть. Но было у меня такое странное чувство вчера ночью, когда я была в ванной… я подумала, что это была просто струя душа. А потом у меня начались периодические схватки. И я тогда не связала их с этим.
— Думаю, да, — отвечаю я. Я что, первая в мире женщина, которая не поняла, что у нее отошли воды?
— Почему ты не сказала нам?! — кричит папа. — У тебя отошли воды, а ты даже не…
— Папа! Стоп! Я даже не догадывалась, что они отошли до этого момента! ОУ! Ты можешь рулить этой штукой быстрее?!
Папа начинает с ожесточением жать на клаксон каждый раз, как мы притормаживаем. Тедди настолько бледен, что, кажется, сейчас сам потеряет сознание. В каком же он будет состоянии, когда наступит время рожать Виктуар?
И это мне кое о чем напоминает. Скорпиус.
— Скорпиус! — кричу я. — Кто-то должен связаться со Скорпиусом!
— Какой у него номер? — спрашивает Тедди, хватая телефон папы.
— У него нет телефона! Пошли ему телеграмму, отправь патронуса, мне все равно, НО ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ ЗДЕСЬ!
Когда мы наконец прибываем в больницу, папа бросает машину у двойной желтой линии и помогает мне выйти. Тедди одной рукой хватает сумку, и я замечаю, что во второй руке он по-прежнему держит сковороду. Святой Боже, насколько же бесполезны мужчины в критических ситуациях.
— РЕБЕНОК! Скоро родится ребенок! — кричит папа женщине за стойкой администратора. Идущая мимо целительница останавливается и смотрит на меня.
— Как тебя зовут? — доброжелательно спрашивает она.
— Роза Уизли, — выдыхаю я, прижимая руки к животу, пока длится схватка.
— Как часто у тебя идут схватки? — спрашивает она, и я отвечаю, что каждые пять-десять минут.
Она приводит меня в недавно выстроенное родильное отделение, которое находится на первом этаже. Раньше в Мунго никогда не было родильного отделения, потому что это всегда была больница для магических травм, а не универсальное заведение. Но некоторые ведьмы не могут контролировать свою магию при родах, и чаще всего все заканчивается тем, что они проклинают своего маггловского врача, принимающего роды. Министерство провело исследование и обнаружило, что каждый раз, когда ведьма рожала, было слишком много сопутствующих фактов стирания памяти акушеркам, и они решили профинансировать новое родильное отделение при Мунго.
Папа и Тедди ждут снаружи, пока я переодеваюсь в больничную одежду, и когда они входят, я впервые могу хорошо их рассмотреть. На папе по-прежнему надет розовый фартук мамы, из кармана которого торчит деревянная ложка. У Тедди в руках все та же сковорода. Я рожаю и то, чувствую, что выгляжу гораздо лучше, чем они.
— Кто-нибудь из вас связался со Скорпиусом? — с отчаянием спрашиваю я. Он должен быть здесь. Он мне нужен. Я просто не смогу родить, если его не будет рядом.
— Я мигом, — решительно говорит Тедди и выбегает из палаты.
Я сижу на кровати, ожидая следующую схватку. Это все, что мне сейчас остается. Игра в ожидание. Папа вскакивает и снова присаживается рядом с кроватью, спрашивая, все ли в порядке, ничего ли мне не нужно. И для того, чтобы он почувствовал себя полезным, я прошу его принести мне стакан воды, пусть и не испытываю жажду. Целительница заходит в палату, чтобы задать мне еще пару вопросов.
— Кстати, я Джози Торн, — любезно представляется она. — Ты раскрылась всего лишь на три сантиметра… могу я спросить, воды уже отошли?
— Э-э… я не уверена… — честно отвечаю я, — возможно, они отошли еще прошлой ночью.
Могу поспорить, что такого ответа она никогда еще не получала на свой вопрос. Но она просто кивает, а затем оставляет меня в покое. Мне страшно быть одной. Я никогда не боялась одиночества, но сейчас мне нужен кто-нибудь рядом. Кто угодно. Я бы согласилась сейчас и на тетю Одри!
— Ёх-х-ху!
Вот дерьмо. Кто меня только за язык дергал? Я не это имела в виду. Забираю свои слова обратно!
Тетя Одри здесь. Какого черта она тут забыла? Я уже собираюсь ей нагрубить, и если это заденет ее, мне будет абсолютно все равно!
— Привет, дорогая! — приветствует она меня. — Я встретила твою маму, выбегающую из Министерства, и подумала, что надо тебя навестить и посмотреть, как у тебя дела.
— Я бы предпочла, чтобы тебя здесь не было, тетя Одри, — говорю я, забыв о манерах, которым мама учила меня последние семнадцать лет.
— Девочки и Перси тоже скоро будут здесь! — сообщает она мне. За что мне это? Любая другая нормальная семья сначала бы дождалась, пока родится ребенок, и только потом бы отправилась навещать роженицу, но нет, Одри явно желает видеть и сам процесс.
— Пожалуйста, Одри… ОУ! — я стону от острой боли и принимаюсь ритмично дышать.
— Разве ты не рада, что я здесь? — Одри принимается взбивать подушки у меня за спиной. — Знаешь, я практически ничего не почувствовала, когда рожала Люси и Молли.
Ага, это потому что она приняла зелье и на нее наложили заклинание, прежде чем она стала тужиться. Я бы предпочла, чтобы мой ребенок появился на свет без участия наркотиков. И я отчетливо помню выражение ее лица, когда она наконец-то родила Люси — это был единственный раз, когда я видела ее вымотанной. Ох, Скорпиус, где же ты? К счастью, папа возвращается в тот момент, когда Одри решает стать моим партнером по родам, и просит подождать ее снаружи.