— Этого недостаточно, чтобы употреблять подобные слова. Вне зависимости от того, как я с тобой разговариваю.
— Так тебе все равно, что сделал Энтони? — возмутилась она. — Ты просто хочешь, чтобы я не говорила это слово?
Я сделал глубокий вдох и предпринял все возможные усилия, чтобы не протаранить машину впереди.
— И что же сделал Энтони? — поинтересовался я.
— Он сказал, что я несексуальная, — ответила Эстор, — потому что у меня нет сисек.
У меня отпала челюсть, и на какое-то время я забыл, что мне надо дышать. Я соображал с большим трудом, но надо было реагировать.
— Ну, я… эмм… — произнес я очень отчетливо, — я хочу сказать, мало у кого есть сиськи в десять лет.
— Он такой дебил, — сказала она мрачно и сладеньким голосом добавила: — Могу я говорить «дебил», Декстер?
Я открыл рот для ответа, но прежде чем успел произнести хоть звук, подал голос Коди:
— Нас кто-то преследует.
Рефлекторно я взглянул в зеркало заднего вида. При таком плотном движении было трудно понять, преследует ли нас кто-нибудь.
— Почему ты так думаешь, Коди? — спросил я. — Как ты это понял?
Я видел в зеркале, как он пожал плечами.
— Парень-из-Тени.
Я вздохнул. Сначала Эстор со своим арсеналом запрещенной лексики, а теперь Коди с Парнем-из-Тени. Определенно это был один из тех незабываемых вечеров, которые периодически приходится переживать родителям.
— Коди, даже Парень-из-Тени может иногда ошибаться.
Он покачал головой.
— Та же машина, — заметил он.
— Та же — это какая?
— Машина со стоянки у больницы, — перевела Эстор. — Красная. Ты сказал тогда, что парень в ней не смотрит на нас, хотя он смотрел. И теперь он едет за нами, а ты не веришь.
Мне импонирует, что я остаюсь разумным человеком даже в безумных ситуациях — вроде тех, что связаны с детьми, — но в данный момент, по-видимому, позволил их воображению слишком уж разгуляться и требовалось преподать детям небольшой урок. Кроме того, мне хотелось следовать решению перейти на солнечную сторону улицы. Рано или поздно я должен попробовать увести их от темных фантазий, и этот момент казался не хуже прочих.
— Ладно, — сказал я, — посмотрим, на самом ли деле он едет за нами.
Я перестроился в левый ряд и включил поворотник. Никто не последовал за нами.
— Вы кого-нибудь видите? — спросил я.
— Нет, — сварливо отозвалась Эстор.
Я свернул налево около небольшого торгового центра.
— А теперь за нами кто-нибудь едет?
— Нет, — ответила Эстор.
Я прибавил газу и свернул направо.
— Ну а теперь? Кто-то едет за нами?
— Декстер, — буркнула Эстор.
Я съехал с дороги перед маленьким, ничем не выделяющимся домом, заехал двумя колесами на траву и затормозил.
— Ну теперь? Есть кто-нибудь? — спросил я, стараясь не слишком злорадствовать из-за того, что мне удалось с таким успехом доказать свою точку зрения.
— Нет, — прошипела Эстор.
— Да, — сказал Коди.
Я повернулся к нему, чтобы высказать все, что думаю, и замер. Сквозь заднее окно машины я увидел, как к нам медленно приближается автомобиль, находящийся сейчас в нескольких сотнях футов от нас. Садящееся солнце давало достаточно света, и я смог разглядеть отблеск красного. Машина продолжала ползти к нам сквозь тени узкой дороги. И, будто разбуженный происходящим, Темный Пассажир раскрыл свои крылья и прошипел что-то предупреждающее.
Не успев даже подумать, я надавил на газ. Колеса оставили глубокие следы на газоне, и мне едва удалось избежать столкновения с почтовым ящиком, появившимся перед машиной как раз в тот момент, кода я повернулся обратно к лобовому стеклу. Автомобиль слегка занесло, когда мы выехали на дорогу.
— Держитесь, — сказал я детям. С чувством, близким к панике, я погнал вперед по улице и свернул направо к шоссе номер один.
Красная машина была позади нас, но к тому времени, когда мы добрались до шоссе, мне удалось оторваться, и я быстро свернул направо, чтобы скрыться в транспортном потоке. Я снова начал нормально дышать и успел сделать пару вдохов, пока пробирался через три ряда быстро ехавших машин в дальний левый. Я проскочил светофор уже после того, как загорелся красный, и полмили гнал на большой скорости, до тех пор пока не увидел свободное место на встречной полосе и не свернул сквозь него налево, на тихую улицу жилого района. Через два квартала я вновь повернул налево и теперь ехал параллельно шоссе. Улица оказалась тихой и плохо освещенной, мы были одни на дороге, не наблюдалось даже велосипедистов.