Флаг хлопал на ветру. В небе пролетел самолет, идущий на посадку в аэропорту Форт-Лодердейл. Судно слегка покачивалось на волнах. И внезапно Саманта наклонила голову на другую сторону, пушки выдохнули еще один анемичный залп, и дверь каюты резко распахнулась. На палубу поднялся Бобби Акоста с пиратским платком на голове и совершенно непиратским пистолетом системы «Глок» в поднятой руке.
Он закричал и выстрелил два раза в воздух. Небольшая, веселого вида компания высыпала на палубу вслед за ним. Они были примерно его возраста, парни и девушки, одетые в пиратские наряды. Они направились к котлу, стоявшему возле Саманты, и принялись наполнять кружки из него.
Глядя, как беззаботно они развлекаются, я снова начал обретать надежду, что все не так плохо. Да, их было пятеро, а нас трое, но они явно уступали нам в весовых категориях, и они накачивались тем, что, я уверен, было наркотическим пуншем, который так им нравился. Через несколько минут все они окажутся под кайфом, одуревшими и не будут представлять никакой опасности. Где бы ни была остальная часть компании, с этими справиться будет легко. Мы втроем выйдем из укрытия и возьмем их. Тогда Дебора получит то, зачем пришла, и мы сможем улизнуть и позвать на помощь, а Декстер вернется домой строить подобие нормальной жизни..
Только я это подумал, как дверь каюты распахнулась и на палубу выскользнула Алана Акоста.
За ней следовали длинноволосый вышибала из клуба и трое гнусного вида мужчин, вооруженных дробовиками.
Краски мира вновь померкли, и все вокруг стало выглядеть опасным.
Темный Пассажир предупреждал меня, когда мы стояли у ее «феррари», — Алана хищник. Теперь, увидев ее, я понял: она здесь главная, — и мой брат оказался прав: главой шабаша являлась женщина. И этой женщиной была Алана Акоста. Она не просто приготовила для нас ловушку, она пригласила нас на обед. И если мне не придет в голову никакой гениальной мысли, я стану одним из блюд.
Алана подошла к фальшборту и стала вглядываться в парк между мной и тем местом, где, как я думал, должна скрываться Дебора, затем крикнула в темноту:
— Пила-пила, лети как стрела! — Она развернулась к своей шайке и кивнула. Те с готовностью наставили ружья на Саманту. — А не то! — веселым голосом прокричала Алана.
По всей видимости, ее бредовое замечание об инструментах было фразой из детской игры, означавшей, что мы можем безопасно выйти. Она, вероятно, считала нас детьми, и детьми не слишком развитыми, так как думала, будто мы послушно покинем наши тяжким трудом найденные укрытия и бросимся в ее хищные объятия. Только полнейший недоумок способен на это.
Но пока я устраивался поудобнее, готовясь к долгой игре в кошки-мышки, справа от меня раздался крик, и, к моему ужасу, из-за деревьев показалось Дебора. Она была настолько одержима идеей спасти Саманту — второй раз! — что не сочла нужным потратить хотя бы пару секунд на размышления по поводу последствий своего поступка. Она попросту выскочила из укрытия, бросилась к кораблю и взбежала на причал, чтобы сдаться. Я видел, как она с гордым видом стоит под моим утесом. Затем она решительным движением вытащила из-за пояса пистолет и бросила его на землю.
Алане определенно понравилось шоу. Она подошла ближе, откуда ей было удобнее окинуть Деб торжествующим взором, затем повернулась к вышибале и что-то ему сказала. Он с усилием перекинул ветхий трап через борт и опустил его на причал.
— Иди сюда, милая, — проворковала Алана, — вот трап.
Дебора не двинулась с места и посмотрела ей в лицо.
— Не трогайте девочку.
Лицо Аланы расплылось в широкой улыбке.
— Но она хочет, чтобы мы ее трогали. Как ты не видишь?
Дебора тряхнула головой.
— Не трогайте ее, — повторила она.
— Давай обсудим это, — предложила Алана, — поднимайся на борт.
Дебора посмотрела на нее, но вместо человека увидела радующуюся добыче рептилию. Она опустила голову и ступила на трап. Тут же ее схватили двое лакеев с ружьями. Они заломили ей руки за спину и связали скотчем. Мерзкий голосок где-то внутри меня заметил, что это вполне справедливо, поскольку недавно она спокойно пережила событие, когда то же самое проделывали со мной. Впрочем, более человеколюбивые мысли быстро поставили его на место, и я принялся размышлять, как освободить сестру.