«21 число Антвара 398 года. Первые агнцы. 18 молодых Агнцов, приготовленных в заклание ныне привезли из Семиостровия. Все они юны и чисты.»
Клепий перевернул страницу папируса. Ламос писал крупным, но хорошо разборчивым подчерком.
«Первая декада Сентвара. Мои труды не прошли зря. Шестнадцать Агнцов готовы стать очистительной жертвой для богини.»
Первая партия рабов была доставлена Ламосу еще в 398 году, как раз в тот год, когда умер последний император Империи. Дальше были строки менее разборчивые и написаны они были мелким подчерком. Страж повернул очередную страницу. Они казались ветхими, что не удивительно, ведь этой книги было больше десяти лет.
«399 год от начала Четвертой эпохи. Вторая декада Секствара. Корабль «Лимус» отправлялся из имперской гавани города Лапир. Во втором трюме была спрятана еще одна партия агнцов. Двадцать два агнца, готовых для заклания. Отец пламени благословит мою жертву.»
Очередная перевернутая страница. Клепий послюнявил свой палец и перевернул папирусный лист. Боль жутко отдавалась в его грудной клетке, и он старался не двигаться лишний раз.
«400 год от н. 4 э. За это время я постарался на славу. Только лишь один агнец заблудился в своем невежестве и попытался отбиться от стада. Пришлось отдать его под ножи. Двадцать один агнец был приведен для Матери пламени, и она благословила мои старания.»
Это было только начало записей. Клепий понял, что Ламос записывал в эту расчетную книгу всю контрабанду, среди которых в первую очередь были дети, предназначенные для жертвоприношений.
И так страница за страницей, менялось только количество детей, причем с каждым разом оно возрастало. И в каждой записи была пометка «Жертвы не умиловствовали богиню.»
«Они пытаются воскресить ее уже десять лет. Но у них ничего не получается. Интересно, что об этом знает Велисарий? Сможет ли он помочь культистам в этой цели?»
В подземелье воцарилась тишина. Крысы разбежались по своим углам, оставив только окровавленные кости трупа. Налетели как саранча и исчезли столь же быстро.
Клепий понимал, что нельзя доверять королю катакомб. Однако, на какое-то время они стали союзниками против общего врага. Крысиный король слишком влиятельный, чтобы сторониться его помощи.
Очередная страница, пропахшая стариной, перелистнулась Клепием.
«Вот оно», - подумал Клепий, прочитав очередную запись.
«406 год от Н. 4. Эпохи. Тридцать семь жертвенных агнца прибыли на корабле «Эллебий. Капитан корабля говорит, что сам консул имел честь отбирать этих детей.»
«О, боги, милостивые. 406 год. Месяц Первых Посевов. День потрошения.»
Клепий помнил о том, что орден не должен вмешиваться в политику, однако многие из стражей принимали на себя роль примирителей или воителей. Тот день заставил Клепия думать о том, что вся молва, ходящая в народе, о том, что консул Фэбиас – сторонник Тьмы – истинная правда. День Потрошения, так назвали этот день в народе. Именно в этот день по многим разным надуманным причинам были убиты все, кто как-либо относился к императорской династии.
Однако, сейчас это не должно было отвлекать Клепия от его первоочередной задачи. Этот год был памятным для Ламоса по другому поводу.
«Отец пламени благословил мою жертву и волею богини я принял крещение огнем. Я был удивлен, что излюбленные пламенем скрываются у всех на виду. В Поминальном Храме в первую ночную стражу я был крещен самим отцом пламени. Богиня не приняла жертвы, но клянусь теперь ее Огнем, что буду служить еще усерднее.»
Что-то екнуло с груди имперца. Это было странно и слишком кощунственно, но жрецы-огнепоклонники собирались в одном из самых известных храмов Ноблоса. Действительно, Тьма проникла повсюду.
«Культисты скрываются в центральном храме Ноблоса. Неожиданно, но вполне вероятно, что я могу найти там себе ответы.»
***
Порфира пропахла ладаном и восточными благовониями, то место, где находились колени, было полностью стертым. Ряса багряного цвета была немного маловата Клепию, могучие плечи стража были широкими для этой одежды, благо порфиры делались просторными и должны были сидеть на человеке вольно. Подшитый белыми нитками воротник уже был грязным, некоторые места рясы были с мелкими прожжёнными отверстиями, подол порфиры был грязным от пыли и к нему налип свечной воск.
Смеркалось. Прежде чем вновь отправится к дому Ламоса, Клепий зашел к оружейнику и забрал все свои вещи. Щедро отблагодарив торгаша, под покровом сумерек, страж пробрался в дом смотрителя маяка. Об его теле никто так и не побеспокоился, возможно, что близнецы даже и не знали о смерти своего хозяина. Здесь ужасно воняло трупной гнилью, но этими запахами путника уже было не напугать. Клепий полагал, что его наряд жреца был повешан в одном из шкафов и его предположения оправдались. Внутри ветхого и запыленного гардероба, у коего по бокам висели пряди паутины с кучей попавшихся мух, он нашел жреческий наряд Ламоса.
Смотритель маяка оказался одним из семи жрецов, о чем если Король Катакомб и знал, то не удосужился упомянуть. Жреческая длинная порфира багряного цвета была предназначена Ламосом на общее молитвенное собрание, которое проводилось в Поминальном храме. Культисты не зря выбрали именно этот храм - Поминальное моление происходило только утром и кончалось в обед, после этого храм закрывался до первой утренней стражи. Даже невозможно, а наверняка, жрец Поминального храма состоял в культе поклонников Фахтаче, и Клепий долго размышлял как ему поступить в этот раз.
" Может быть стоит найти священника, когда он будет один? Или принять образ культиста и посетить этой ночью Поминальный храм?"
Поминальный храм был предназначен для молитв всем божествам Морского Востока, об упокоение душ. В особенности, там молились за тех, кто кончил свою жизнь самоубийством, вел всю жизнь распутный образ жизни, либо при жизни содействовал коллекционированию всех известных человеку грехов. В общем, родственники, с помощью жреца, старались вымолить у богов прощения за своих убитых родных. В конечном счете, так как многим было наплевать на давно умерших родственников, храм часто пустовал, к тому же часы моления были удобны для культистов тем, что ночью Поминальный храм должен пустовать.
На этот раз Клепий решил не оставлять свой меч ни под каким предлогом. Он надел свое полные доспехи, а уже поверх кольчуги накинул старую порфиру Ламоса, в которой он воздавал свои моления богини огня. Как только сумерки окончательно спустились на Ноблос, страж двинулся к центральной площади города, правда закоулками, где и располагался этот круглый храм.
Клепий хвалил богов за то, что он не встретил на своем пути неприятностей. Весь его путь до храма был тихим и спокойным, идя по раннее продуманному маршруту он не наткнулся ни на одну живую душу. Однако, вот дальше возникли проблемы. Храм расположился на самой периферии центральной площади - чуть поодаль от восточного форума, где шли дебаты в народном собрании, расположился за длинным железным забором храм Поминания. Вокруг него шастал народ и теперь Клепию нужно было проложить маршрут до воротин здания, чтобы его никто не заметил.
" Наверняка культисты проникают в храм другим путем, о котором я ничего не знаю."
Это было не удивительно, ведь даже ночью любопытные глаза могут увидеть все. Клепию пришлось двигаться от укрытия к укрытию, от одного куста, к телеге с сеном, под которой он спрятался от мимо проходящих стражников, обсуждающие скорую выплату жалования. Когда наемники исчезли из поля зрения, Клепий двинулся в сторону забора, который кончался остроконечными шпилями. Эти острые шпили не позволяли грабителям, ворам и мародерам проникнуть в Поминальный храм, однако для стража это было не препятствия. Клепий перелез через ограду и двинулся в сторону приоткрытой воротины.
" Все же я переоценил культистов. У них есть другой вход не в сам храм, а на ее территорию."
И в скором времени Клепий удостоверился в этом, заметив по правую сторону от здания канализационный лаз.