— Вставай, раз проснулась, — после напряженного молчания произнес кочевник и поднялся. Но увидев, что я не двинулась с места, уже спокойней добавил: — Нужно осмотреть плечо.
Кивнула, осторожно села, свесив ноги с каменной постели, и поморщилась. Поездка на сауре дала о себе знать. Попыталась стянуть тунику с плеча, чтобы не оголять лишнего, но никак не получалось оставить грудь закрытой.
В конце концов, мужчина не выдержал. Рывком поднял меня на ноги, с силой дернул ворот туники в сторону, так, что полы на груди разошлись, открывая меня чужому взгляду. Судорожно вздохнула, прикрыв левой рукой грудь, но меня уже развернули спиной и начали что-то ощупывать.
— Поздно стесняться, не находишь? — насмешливо проговорил воин, но не успела я ответить, как вскрикнула от боли, когда он надавил на какую-то точку на плече. — А здесь? — пальцы нажали уже в другом месте.
— Нет.
— Уже лучше, — отметил он. А вот происходившее дальше заставило удивленно застыть. Кочевник массировал плечо, кое-где просто гладил, а по коже разливалось приятное тепло. Не зная, что это, я бы, может, списала все на отголоски зелья — очень уж легко было спутать зарождающееся желание и эффект целебной магии… Но когда мужчина закончил, а боль исчезла, будто ее и не было, я пораженно выдохнула:
— Целитель?
Не скажу, что люди, владеющие целебной магией, редкость. Нет, даже наоборот. Но я всегда считала, что ей обладают только северяне. А вот о кочевниках-магах никогда не слышала.
Мужчина никак не прокомментировал. Лишь отозвался с легким налетом недовольства, когда я поправляла одежду:
— В следующий раз говори сразу, если что-то болит.
Руки замерли, так и не затянув пояс туники до конца. Говорить сразу? Для чего? Чтобы снова получить кнутом? И как он себе это представляет? "Хозяин, вы меня ударили, теперь у меня болит рука, поэтому я не могу нормально ехать на вашей шайтовой ящерице"? Волна возмущения была настолько сильной, что я и не подумала промолчать.
— Когда ты снова прикажешь меня ударить? Хотя зачем, это же можно сделать самому, хозяин, — огрызнулась я, поворачиваясь к нему лицом. Мужчина хмурился, над чем-то раздумывая, но меня уже понесло: — Удобно, сам покалечил, сам вылечил.
— Я бы тебе посоветовал думать, прежде чем что-то сказать, — процедил он, сверкая глазами. — Для твоего же блага.
— А то что? Ударишь? Давай, бей! — взвилась я. Какая-то часть моего сознания просто вопила, что нарываюсь, но другая, в которой, не знаю, чего было больше: смелости или дурости, — требовала выговориться.
Я не уловила движения, лишь тень, метнувшуюся ко мне, и вот я стояла прижатая спиной к стене, мужчина держал меня за горло, а его глаза пылали яростью.
— Ты, кажется, забыла про свое обещание, — в голосе звенела угроза, рука сжалась сильнее, лишая воздуха. А остатки протеста растворились мигом. Ну да, обещала быть паинькой, а сама… Сейчас меня придушат и правильно сделают.
Все это пронеслось в голове с невероятной скоростью. Липкий страх пробрал до костей, невозможность сделать вдох вселила настоящий ужас, а кочевник смотрел. Стоял и с убийственным спокойствием смотрел, как я задыхаюсь. Перед глазами начало темнеть. Уже успела попрощаться со своей короткой и бесполезной жизнью, когда пальцы разжались, а я рухнула на пол, жадно глотая обжигающий легкие воздух. На глаза наворачивались слезы, но я упорно гнала их прочь. Сама виновата, ведь знала с кем играла.
Когда короткая радость от того, что меня не убили, схлынула, пришло и другое осознание, что заставило сердце сбиться с ритма.
Лира! Что же я творю! Как можно настолько глупо рисковать своей жизнью, когда я в ответе не только за себя! Прости, девочка. Тебе столько пришлось вытерпеть из-за меня, а я… Прости.
Осмысляя это, я стояла на четвереньках, уперев голову в холодные камни. Когда мужские руки коснулись спины, дернулась в сторону, но кочевник удержал. Поднял на ноги, прислонил к стене. Я же со страхом ожидала того, что последует. Но, кажется, мой мучитель немного поостыл, потому что теперь в его взгляде читалась усталость и привычное недовольство, сменившее ярость.
Он ничего не сказал, только провел пальцами по шее, снимая боль. И после этого он будет утверждать, что я не права? Горькую усмешку подавила с трудом.
Мужчина отпустил, отошел к сумкам, сваленным у лежанки, прихватил кинжал и направился к темному провалу какого-то коридора.
— Сиди здесь и не высовывайся, — последовал приказ. — Я скоро вернусь. Сбегать не советую, без меня ты из пещер не выберешься.
Я быстро оглядела место нашего пребывания и обнаружила лишь один выход. Нет, в эту черноту точно не сунусь.