Одна рука воина перемещается на мой живот, дарит легкие прикосновения, затем сжимает грудь, обводит по очереди напряженные вершинки сосков, пощипывает, ощутимо, но не больно. В то время как другая продолжает рисовать узоры на моих ягодицах, бедрах. Наемник проводит ребром ладони между полушариями, спускаясь к промежности, чуть задевает складки лона и отстраняется. Приятной тяжестью на талию опускается рукоять кинжала. Она повторяет путь руки воина, задерживаясь между ног, обводит, дразнит. Моя настороженность тает под умелыми руками, а вместо нее приходит пока неуверенное возбуждение. Оно зарождается где-то под грудью, стекается медовыми капельками к низу живота, заставляет кровь быстрее течь по венам, пульсирует между ног, требуя выхода.
Дыхание учащается уже не от страха. Оно становится тяжелым, прерывистым. Меня перестают волновать затекшие руки, ватные ноги, которые уже не держат. Даже то, что я подвешена на ветке дерева. Необычность ситуации, моя беззащитность, волнение, в противовес им уверенность мужчины, осознание его власти надо мной смешиваются в такой невероятный коктейль, что он оборачивается вспышками удовольствия от каждого прикосновения. Взывает к чему-то неизведанному в глубинах моей души, темному, опасному и одновременно желанному, тому, чему я сама не могу пока дать названия.
Воин раскрывает рукоятью кинжала складки лона, а затем проводит ей в обратном направлении, смазывая моими соками ягодицы. Меня потряхивает от новых ощущений. Никогда бы не подумала, что могу завестись от столь непривычных действий. Но то, что творит Ритар… волнует. Не будь я сейчас связана, может и испугалась своей реакции. Но у меня нет выхода, нет способа избежать ласк, остается лишь покорно принимать то, что готов дать мне наемник.
Возможно, я только успокаивала себя этим. Снимала ответственность за то, что готова отдаться своему мучителю и хозяину…
Да, я была готова. Ритар, прекрасно чувствуя мое состояние, намеренно мучил в ответ. Кинжал отправился в ножны, сам воин избавился от рубашки и теперь обнимал меня сзади одной рукой, прижимаясь вплотную обнаженной грудью к моей спине, рождая в теле еще большее томление. Ласки стали откровенней, он целовал мои руки, плечи, спину; гладил, сжимал, пощипывал, несколько раз совершенно неожиданно отвесил пару звонких шлепков по горящим ягодицам, чем сорвал стон наслаждения с моих губ. Мне нравилось быть покорной его воле. Чувствовать, как ловкие пальцы подбираются все ближе к средоточию моего желания, ощущать его там… Вдохи давно смешались со всхлипами.
Разум поглотила пелена желания, а когда Ритар наконец обошел меня, окинул тело жадным взором, в его глазах я увидела отражение своего безумства. Он хотел меня, так же сильно, как я его в тот момент. Мужчина сгреб в кулак мои волосы на затылке, потянул, запрокидывая голову, и впился в губы неистовым поцелуем: огненным, жадным. И я ответила на него со всем пылом. Словно в лихорадке, мы неистово целовались, и в тот момент я не желала ничего больше, как ощутить его внутри. Хоть единственная близость с мужчиной несколько месяцев назад не вызвала восторга, сейчас мне все казалось таким естественным и единственно верным, что не возникло даже мысли, почему я это чувствую. Правильность происходящего и его исход ощущался на уровне инстинктов.
Я не заметила, в какой момент Ритар полностью освободился от одежды. Его пальцы, порхавшие по моему клитору, сводили с ума, а когда сначала один, а затем второй нырнул в жаркую глубину моего лона, хватило всего нескольких движений, чтобы я сорвалась в пучину оргазма. Кажется, я кричала.
Ноги подкосились, и мне пришлось полностью повиснуть на руках. Но это не продлилось долго. Вскоре я поняла, что падаю, но сильные руки не дали растянуться на земле. Ритар освободил от пут, перенес на одеяло, лег рядом. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я начала осознавать себя.
— Это и было наказание? — хрипло спросила, начисто позабыв с кем разговариваю. Мне было настолько хорошо, что мелочи о принадлежности кому-то не волновали вовсе.
— Частично. — По губам мужчины скользнула предвкушающая усмешка. — Это еще не все Дел… Твое наказание впереди, — прошептал он и склонился, целуя.