После прохлады помещения воздух на улице показался раскаленным, но дышалось уже легче. Сейчас мне ничто не заслоняло обзор, и я вертела головой по сторонам, разглядывая расписные дома и жителей поселения. Под ногами крутились дети. Такие забавные. Мальчишки, как и взрослые мужчины, в одних набедренных повязках, а девочки в свободных рубахах до самых пят. Они носились между домов, кричали, смеялись, весело помахивая длинными хвостиками.
Внимание к нам не иссякло, жители все также оборачивались вслед, без стеснения разглядывали. Сперва я тушевалась под пристальными взорами, но не обнаружив на лицах греян ни настороженности, ни враждебности, начала присматриваться к ним в ответ. Мне все было в новинку. Одно дело — разглядывать картинки в книге, встречать редких послов или отдельных представителей этого народа у себя на родине, и совсем другое вот так вживую оказаться в поселении другой расы. В глазах рябило от ярких цветов. Одежда у женщин была однотипная, но совершенно разных расцветок. От солнечно-желтых до бордовых. Насыщенные глубокие цвета, никаких блеклых тонов. Будто эти яркие пятна могли разогнать тень от пальмьенов и добавить солнечных лучей. Пусть здесь было гораздо светлее, чем в джунглях, через которые нам пришлось идти, недостаток света все же чувствовался.
С большим вниманием я разглядывала женщин. Особенно молодых. Удача улыбнулась всего единожды: на одной из девушек тоже был ошейник. Правда, не ремешок, как у меня и Линаи, а плетеный шнурок, который, между прочим, не обхватывал шею удавкой, а лежал ожерельем.
Когда поселение осталось позади, я переключилась на растения и птиц. Гомон стоял такой, что закладывало уши. Цветы предусмотрительно не трогала, даже если они были необыкновенной красоты. Где-то читала, что в эти краях много ядовитых растений, а все, что ярко и красиво, по умолчанию опасно. В общем, я смотрела куда угодно, только не на спину идущего впереди Ритара. Случайных скользящих взглядов вполне хватало, чтобы в очередной раз оценить ширину плеч, полюбоваться, как перекатываются под кожей тугие мышцы. Казалось бы, что я там не видела? Давно успела все рассмотреть, еще в первую встречу, но нет, иногда ловила себя на том, что вместо кустов пялюсь на спину наемника. Ругалась про себя и снова вертела головой в поисках того, что требовало моего пристального внимания.
Шум воды с каждым нашим шагом становился все отчетливей. Поначалу я думала, что нашей целью являлась горная река, но на очередном витке тропинки, проходившей по самому краю обрывистого склона, в просвете между деревьев показался водопад. Речной поток с шумом падал с высоты, образуя у подножия своего препятствия небольшую лагуну. Толстые корни впивались в громады покрытых мхом камней, тонкие стебли трав как уставшие путники ползли к спасительному источнику, а вода переливалась изумрудной зеленью под солнечными лучами. Все дышало свежестью.
Мы спустились со склона и остановились на каменном берегу у самой воды.
— Здесь неглубоко, вода почти прозрачная, никто не водится, — не мог не съехидничать Ритар.
Закатила глаза.
— Теперь постоянно будешь это вспоминать?
Ответом стала широкая ухмылка:
— А как же? Я могу упустить такой повод?
— И правда, что это я, — проворчала себе под нос. Наемник только фыркнул и взялся за пояс штанов. Я тем временем посмотрела, наконец, что же такого впихнула в руки Линая. Развернула желтый сверток, который оказался местным платьем. Как его надевать, представляла лишь приблизительно, но подумала, что разберусь после. Аккуратно отложила на камень.
— Разденешься сама или как в прошлый раз? — надежда на то, что Ритар уйдет купаться и оставит меня в одиночестве, зачахла на корню. Я с вызовом уставилась на обнажившегося мужчину. Тот стоял, скрестив руки на груди, отчего мощные мышцы так притягательно бугрились и очень кстати отвлекали внимание от того, что ниже.
— Если отвернешься, справлюсь сама, — уперла руки в бока. Не то чтобы я стеснялась, нет. После всего, что между нами было, это совершенно бессмысленное занятие. Но некое чувство неловкости от столь пристального внимания присутствовало. Мне куда проще было раздеться в одиночестве и присоединиться позже. Только кто же позволит?