— Как это сделала Линая?
Картинка сумасшедших греянских обрядов начала немного проясняться.
— Да, — кивнул он. — Обмен едой — это, своего рода, способ показать, что ты принимаешь судьбу партнера, его радости и горести, а он твои. В первый раз такой обмен проводит кто-то из старших, как напутствие, что связанные должны поддерживать друг друга во всем. А после это становится чем-то вроде знака внимания у супругов, поддержки.
— И в день помолвки в деревне устраивают праздник.
— Не совсем праздник. Вернее, не в том виде, как это принято у северян. Самое бурное поздравление — это дружеское касание у женщин, похлопывание по плечу у мужчин. Добрачные отношения у греян довольно… свободные. А помолвка означает, что теперь эти двое заняты друг другом и больше не доступны для других.
— То есть… отношения до брака у них в порядке вещей? — такое в мою картину мира плохо укладывалось.
— Даже больше. Это один из критериев отбора. Думаю, сама понимаешь, храм Киары не на пустом месте образовался. И чем… востребованней у мужчин девушка, тем она ценнее, — как ни в чем ни бывало пояснил воин.
Ох… Я чувствовала, как краска постепенно заливает лицо. Пусть в Номаду я узнала много нового и почти не стеснялась разговоров о сексе и разнообразных предпочтениях тамошних клиентов, но узнать про раскованные нравы греян было немного… дико. А на фоне скульптур из храма картинка вырисовывалась невообразимая.
Шумно выдохнула. Покосилась на веселящуюся молодежь, невольно отмечая не очень большое количество человек. Для поселения двадцать-тридцать парней и девушек, конечно, много. Но если представить, что практически все… друг с другом… вместе…
В поток бессвязных мыслей и образов ворвался приглушенный смех Ритара.
— Дели, у тебя такое лицо, будто тебе сказали, что звезда рухнет на землю.
— Ну как сказать… Теперь понятно, почему мы так мало знаем о греянах. Просто те, кто бывал здесь, предпочитают умалчивать о подробностях и правильно делают.
Пока услышанное нехотя укладывалось в моей голове, действия на пятачке у костра продолжали развиваться. И теперь к полураздетым девушкам присоединились уже привычно неодетые мужчины. На них были обычные набедренные повязки, в которых греяны щеголяли днем, но в сочетании с полуобнаженными девами, и волнующими прикосновениями тел, создавалось впечатление интимной наготы. Все это больше походило на прелюдию. Мое внимание привлекла одна пара. Греян вился вокруг девушки словно коршун. Ласкающе проводил рукой по одному плечу, исчезал и появлялся за другим. Чтобы в очередной раз подарить мимолетное касание и исчезнуть. Подобно хищнику, медленно загонял жертву в угол, чтобы напасть в удобный момент. Рывок, мгновенный захват, и вот она в его объятиях, разгоряченная "охотой", жаждущая сдаться, льнущая к своему личному светочу. Влажная линия соединения тел. Его грудь с ее спиной, его пах вжимается в ее упругие ягодицы. Сильные руки на подтянутом животе, в дразнящем движении под тонкой тканью юбки. Горящие глаза, прерывистое дыхание. А перед ней другой хищник. Она цепляет его взглядом, вниз-вверх по голому торсу, оценивающим, одобрительным. Закидывает руки за голову, оплетает шею того, в чьих объятиях дрожит. Бросает вызов: рискнешь, не побоишься соперника?
А он только рад. Подходит спереди, вплотную, но не касаясь, заявляет права. Мимолетный взгляд на конкурента, согласный кивок. Они не будут спорить. Они поделят на двоих.
Кажется, я всхлипнула вместе с греяной, осознавшей расклад.
Первый кладет ладонь на шею, тянет вверх подбородок, ласкает как кошку. Второй согнутым пальцем ведет вниз, следует жарким взглядом: по плечу, задевая вершинку груди, ладонью по талии, и резким движением впечатывает ее бедра в свои. Удерживает с силой несколько секунд, чтобы ощутила, поняла степень его жажды. Глаза в глаза…
— Ах… — сорвался с губ тихий выдох. И я со стыдом поняла, что живот сводит от желания, а между ног давно влажно.
От пронизывающего взгляда зудело плечо. Я знала, что Ритар смотрит. Знала, что все понимает. И от этого становилось неловко и одновременно пронзительно сладко, будто стояла перед ним обнаженной и читала восхищение в черных глазах.
От легкого прикосновения едва не взвилась в воздух, вынырнула из водоворота чужой страсти.
К шайтам, и это танец?