Группа высадилась.
— Интересно, а дальше кто нас повезёт? — полюбопытствовал Крист. — Никого не видать.
Афанасий добрался до жилого домика станции, где его встретили три полярника, нёсшие свою скучную с виду службу. Они были малоразговорчивы, похожи друг на друга, как братья, — бородками и усами, и никакого интереса к гостям не проявили.
— Была вчера «вертушка», — сказал кряжистый плотный начальник станции, имя которого Афанасий тут же забыл. — Не знаю, кого она ждала, но улетела два часа назад.
Афанасий оглянулся на вошедшего следом Шаймиева:
— Эрик, задержи нашу старушку.
Майор убежал.
— Горючка у вас есть? — спросил Афанасий.
— Есть, но самим нужна.
— У меня карт-бланш на доставку груза. Нам необходимо быть в пункте назначения через двенадцать часов.
— А куда вы летите? — повернулся к нему начальник станции, в то время как его коллеги увлечённо играли в какую-то компьютерную «стрелялку».
— Лучше бы вам этого незнать, — усмехнулся Афанасий. — Скажу только, что мы решаем очень важную государственную задачу, поэтому просим помочь.
— Много горючки надо?
— Долететь до острова Ушакова.
— Две бочки, если туда и обратно. Ладно, ужмёмся, запросим базу. На кого сослаться, если что?
— На Минобороны, — сказал Афанасий.
— Понятно.
Вошёл Шаймиев.
— Всё в порядке, Вова согласен.
Афанасий не сразу понял, что речь идёт о первом пилоте «Ми-8».
— Вова?
— У него так в паспорте: Вова Эльгытгын.
— Попроси парней, чтобы помогли погрузить горючку. — Афанасий пожал руку начальнику станции. — Спасибо за понимание.
— Не останетесь отдохнуть?
— Нет времени. У вас есть связь с коллегами на острове Ушакова?
— Ни разу не контактировали, но можем попробовать.
Афанасий заколебался, решая в уме, стоит или нет запрашивать станцию на Ушакове, потом отказался от этой идеи.
— Всех благ!
Он вернулся к вертолёту. Экстрасенсы уже загрузили бочки с горючим в отсек и расположились в брюхе винтокрылой машины. Они даже завели спор, суть которого осталась Афанасию непонятной. Речь шла о какой-то «ахаратной медитации».
— Взлетаем, — сказал он в ответ на взгляд Тараса Двигуненко.
Тот пробрался в кабину к пилотам, и вертолёт зашевелил лопастями, напрягся, тяжеловесно поднялся в воздух.
Остров Визе ушёл вниз, и снова под брюхом вертолёта засверкала под лучами низкого солнца великая спина стылого Северного моря.
По «нормальному» поясному времени европейской территории России было уже одиннадцать часов вечера, и на Москву опустилась ночь. Однако в Арктике всё ещё был день, солнце переместилось ближе к северу и светило теперь в глаза пилотам. Лететь было трудно. По совету Афанасия Двигуненко вернулся в кабину вертолёта, включил географический навигатор. Пилот Вова знал дорогу к острову Ушакова, но не возражал, чтобы его контролировали.
Пассажиры уснули.
Афанасий сам чувствовал, что засыпает, попытался бороться, потом махнул рукой и перестал. Делать всё равно было нечего, а смотреть в иллюминаторы на лист сморщенного металла, каким казалось море, не хотелось.
Проснулся он от прикосновения.
— Прилетели, — сказал Двигуненко, глыбой нависший над полковником.
Афанасий протёр глаза кулаками, посмотрел в иллюминатор.
Остров Ушакова был невелик, весь покрыт льдом и снегом, и обнаружить его даже с небольшой высоты было нелегко.
Афанасий вспомнил детали, изученные им дома.
Остров был открыт в тысяча девятьсот тридцать пятом году экспедицией на ледоколе «Садко» и назван в честь великого мореплавателя и флотоводца Фёдора Фёдоровича Ушакова. На острове также располагалась полярная станция «Садко», работавшая с пятьдесят четвёртого года до середины восьмидесятых и вновь открытая в две тысячи четырнадцатом.
Вертолёт приземлился в сотне метров от двух ярко-жёлтых домиков станции, подняв снежную метель. Ни корабля, ни другого летающего судна в окрестностях острова не было видно, и Афанасий с угрюмой неуверенностью подумал, что как бы не пришлось и дальше, до платформы, лететь на «Ми-8», ресурс которого давно опустился к нулю. Если не ниже.
Группу не ждали.
Когда пассажиры вертолёта вылезли из его чрева, ёжась от пронизывающего ветра, к ним подошли двое полярников в одинаковых северных костюмах с откинутыми капюшонами. Один был сед и стар, с коричневым задубевшим лицом, второй юн и безус, хотя тёмный северный загар тронул и его лицо.