После этого разговора я, ошеломленная новой для меня идеей присвоить чужое имя, некоторое время почти всерьез размышляла о том, чтобы тоже когда-нибудь поменять свое простенькое – Ольга – на более роскошное. Даже сборник имен полистала и как бы невзначай спросила маму, почему она не назвала меня Мирандолиной или Грациэллой. Та – чего и следовало ожидать – несколько секунд хохотала, а потом спросила, чем меня не устраивает мое имя. «Да вроде бы всем устраивает», – подумав, ответила я, но в этот же вечер выпалила Анфисе по телефону (привычка болтать друг с другом даже после школы начала формироваться уже тогда):
– Знаешь что, называй меня Златиславой!
– Как?! – подавилась от смеха Анфиса.
– Зла-ти-сла-вой! Золото и слава. Красиво же?
– Ты что, тоже решила сменить имя?!
– Не знаю, может быть…
– И как же тебя будут звать сокращенно? Златой?
– Нет, «Злата» мне не очень нравится.
– Тогда, может, Славой?
– Это же мужское имя! Более того, так звали паренька из нашего двора, который вечно кидался в меня снежками. Я так рада, что он наконец переехал…
– Вот видишь, это имя тебе не подходит, – насмешливо резюмировала Анфиса.
– Сама уже поняла, – фыркнула я и замолчала, листая сборник имен. – Я тут еще несколько вариантов отметила… может, Вивиана?
– Вива или Аня? Кстати, героиню «Красотки» звали Вивьен, а она была проституткой.
– Тьфу ты господи! Тогда… Дизидерия!
– Чего?!
– О`кей, нет так нет… а вот… Делия. Просто и со вкусом.
– А ничего звучит. И сокращений не надо, – согласилась Анфиса. – Делия Плотникова…
– Что-то не очень сочетается.
– Уж получше, чем Дизидерия. К тому же тебе же еще замуж выходить. Если изменишь имя, как я, в восемнадцать, там до замужества уже рукой подать, – уверенно заявила она.
– И опять менять паспорт, – вздохнула я.
– Это верно. Так что лучше сделать все сразу.
– В смысле?
– Ну, выйти замуж в восемнадцать и сразу сменить имя. Или подождать до двадцати, когда все равно надо получать новый паспорт…
– Долго ждать.
– Я тоже так думаю. Значит, в восемнадцать, решено.
***
Имя Делия ко мне как-то не пристало, зато моей новой подруге емкое и красивое Лина подходило куда больше, чем неуклюже-старомодное Анфиса, так что с тех пор я называла ее именно Линой. Вскоре я уже не могла представить для нее другого имени, а настоящее, которым называли девочку остальные, стала воспринимать как что-то вроде нелепого прозвища.
На следующий же день после дискуссии об именах Лина поразила меня снова.
На уроке географии большей части нашего класса раздали скучнейшие доклады про полезные ископаемые. Записывая свою тему, я с неудовольствием подумала о том, что придется перерыть весь книжный шкаф в поисках нужной энциклопедии или, чего доброго, тащиться в школьную библиотеку. В то время интернета почти ни у кого не было – сейчас, конечно, такое и представить трудно. «Ну, может, пойду вместе с Линой – хоть не так скучно будет», – утешила я себя, но в следующую секунду вышеупомянутая тяжело вздохнула:
– Ох, опять раскошеливаться на Зойку…
– Какую Зойку? – не поняла я.
– Да соседку мою. Ей родители карманных денег почти не дают, вот и приходится заниматься такой ерундой. Берет она, слава богу, не очень много… за биологию на прошлой неделе всего сто пятьдесят взяла, а там ведь не доклад, а целый реферат был…
– Стой, ты платишь кому-то за рефераты?! – изумленно перебила Лину я.
– Ну да, – безмятежно отозвалась она – так, будто это было чем-то само собой разумеющимся. – Неохота мне время тратить. Этот докладик обойдется, думаю, рублей в сто – больше я за него не дам, пусть и не просит.
– И давно ты таким образом… учишься?
– Прикинь сама: переехали мы с родителями накануне Нового года, и с Зойкой, которая с нами на одном этаже живет, я стала общаться почти сразу. Значит, практически с первого дня учебы в этой школе.
Несмотря на то что с начала ее учебы «в этой школе» прошло на тот момент не более двух недель, нам уже задали несколько рефератов и докладов по разным предметам, и по некоторым мы даже успели отчитаться. Я не могла поверить, что тот интереснейший доклад про русскую культуру тринадцатого века, во время которого никто, кроме выступающей, не вымолвил ни слова и все взгляды были обращены на нее (Коля Гусев при этом, разумеется, снова забыл закрыть рот), подготовила не Лина, а какая-то Зойка за сто рублей. Конечно, Лина неизбежно вносила свою лепту – хорошо поставленным голосом с правильными интонациями и своевременными паузами… да и, что уж там, эффектным внешним видом. И все же, если она читала чужой доклад, это сильно портило мне впечатление.