Глава 5
Гольдманы-из-Балтимора
Майами, штат Флорида
24 апреля 2010 года
По дороге у меня зазвонил телефон. Это была мать.
— Ну, дорогой, как твой отпуск?
— Шикарно.
— Ты был один?
— Да.
— Надеюсь, ты лжешь матери и на самом деле был в компании прелестной девушки, она мазала тебе спину маслом для загара и скоро подарит тебе детей. Ты в Нью-Йорке? Придешь вечером к нам поужинать?
— Я сделал остановку во Флориде, мама. Сейчас еду навестить дядю Сола.
Мать неодобрительно помолчала, потом высказалась:
— Эти поездки во Флориду до добра не доведут, ты опять погружаешься в прошлое, в то, что случилось с твоими кузенами.
Я чуть не ответил, что, наверное, мне этого и хочется, но решил свернуть разговор:
— Не волнуйся, мама. Через несколько дней вернусь, позвоню тебе из Нью-Йорка.
Не успел я повесить трубку, как телефон зазвонил снова. Я его подключил к беспроводной системе автомобиля, поэтому мне не был виден входящий номер.
— Мама? — я решил, что мать забыла что-то сказать.
— Нет, — ответил голос моего издателя Роя Барнаски, — но можете звать меня мамочкой, если вам так больше нравится.
— Простите, Рой, я в машине, не посмотрел, чей номер.
— Выкидывать номера — это по вашей части, Гольдман! Ну скажите же мне, что вы в Нью-Йорке и мы вечером ужинаем в “Пьере”!
— Я во Флориде.
— Во Флориде? — взвыл Рой. — Что ж вы такой неугомонный, Гольдман, сил нет!
— Захотелось вырваться на простор ненадолго.
— Неприятности?
— Сердечные раны.
— Как кстати, у меня от них отличное лекарство — два миллиона долларов.
— За экранизацию “Правды о деле Гарри Квеберта”?
— Да.
— Нет. Я вам сказал, я не желаю делать из этого фильм.
— Вы несносны, Гольдман! Кто же говорит “нет” двум миллионам долларов?
— Я.
Я сослался на пословицу, гласящую, что не в деньгах счастье, и он ответил:
— И тем более не в безденежье!
Я нажал на отбой.
Дядя Сол ждал меня на крыльце своего домика в Коконат Гроув. Мы крепко обнялись. За то время, что мы не виделись, он похудел. Борода, которую он перестал брить после случившейся драмы, пышно разрослась. Дядя Сол имел все — и все потерял. Глядя на него, я все еще видел великого адвоката из Балтимора со всеми атрибутами успеха — роскошным особняком в квартале Оук-Парк, летней резиденцией в Хэмптонах, зимней квартирой в престижном жилом доме в Майами. Но на самом деле сейчас передо мной был одинокий мужчина, владевший только этим дощатым сараем, купленным четыре года назад на последние сбережения. Жил дядя Сол очень скромно, работал подсобным рабочим в одном из супермаркетов в Корал Гейблс, укладывал на кассе покупки клиентов в бумажные пакеты.
Я очень любил дом в Коконат Гроув. Любил царящую в нем мирную атмосферу — вопреки всему, что пережил дядя.
Большую часть дня мы просидели на террасе, в тени манговых деревьев и авокадо.
— Вчера вечером я случайно нашел это фото, — сказал я и показал снимок дяде Солу.
Фотография была сделана во времена расцвета Гольдманов-из-Балтимора. Дядя Сол рассмотрел ее и произнес, обращаясь не то ко мне, не то к себе самому:
— Деньги — ловушка, Маркус: на них можно купить любые ощущения, но истинное чувство — никогда. Они могут давать иллюзию счастья без настоящего счастья, иллюзию любви без настоящей любви. За деньги можно купить крышу, но не домашний покой.
Он провел пальцем по лицам родных. Я спрашивал себя, о чем он сейчас вспоминает. Указательный палец остановился на лице той, что была его супругой, которую он любил до безумия, — тети Аниты.
— Она была такая красивая, — прошептал я.
— Она была чудесная, — подхватил он.
— В сущности, именно это я ищу в женщинах, — сказал я.
— Чтобы она была похожа на тетю Аниту?
— Скорее чтобы у нас с ней получилась такая же семья, как ваша.
Я смущенно осекся. Мою неловкость поправил дядя Сол:
— Ты хочешь сказать, до трагического финала?
— Ты правильно понял, дядя Сол. Прости, я…
— Ничего страшного.
Больше мы о ней не говорили. Но в ту ночь, лежа в гостевой комнате, я был не в силах не думать про тетю Аниту. Долго не мог заснуть и не сводил глаз с фотографии. Сон все не шел. Жарко было, как в духовке, кондиционер барахлил. Меня осаждали воспоминания. Глубокой ночью я снова вышел на кухню. И сразу вспомнил свои поездки к Гольдманам-из-Балтимора.