Балтимор, штат Мериленд
Сентябрь 1995 года
В пять утра мои наручные часы-будильник тихонько зазвонили. Я машинально выключил звук, чтобы не разбудить кузенов, Гиллеля и Вуди, спавших со мной в одной комнате.
Дело было в выходные, на День труда, и я, как всегда на школьных каникулах, приехал к Гольдманам-из-Балтимора. Каждый раз меня переполняло одно и то же восхищение, одно и то же счастье — я среди них, на уик-энд я стал членом семьи, казавшейся мне идеальной.
Мой приезд всегда проходил по одному и тому же сценарию. Тетя Анита приезжала за мной на балтиморский вокзал. Я всю жизнь буду с волнением вспоминать ее фигуру, ждавшую на перроне: прекрасное лицо, нежные черты, аромат ее духов, то, как она меня обнимала.
Потом тетя Анита везла меня к ним, в необъятный дом в Оук-Парке, шикарном жилом квартале, где все в моих глазах выглядело красивее и внушительнее, чем в любом другом месте, — деревья, тротуары, пешеходы, ворота. Там меня встречали те, в ком я видел братьев — за неимением родного брата, которого мне жизнь так и не подарила, — Вуди и Гиллеля. И мужчину, который, наряду с Гарри Квебертом, оказал на меня самое большое влияние, — дядю Сола. Неизменно красивого, изящного, остроумного и в хорошем расположении духа.
Визиты в Оук-Парк всегда казались мне слишком короткими. Чтобы не терять драгоценное время зря, я просыпался на рассвете. Тихонько шел на кухню. Вел себя по-свойски: выжимал несколько апельсинов, включал кофемашину, потом выходил за газетой, которую каждый день на заре оставляли у двери. Затем усаживался за кухонную стойку и, развернув выпуск “Балтимор сан”, просматривал заголовки и жевал тосты с арахисовым маслом. Воображая, будто останусь здесь навсегда.
Это были счастливые утра: я мог побыть какое-то время наедине с тетей Анитой. Она была жаворонком, вставала рано. Спускалась ко мне на кухню, гладила по голове и нежно говорила: “Привет, Маркус, дорогой мой”. Наливала себе чашку кофе и садилась за стойку рядом, подтянув к себе свободные листы газеты. Иногда, к великой моей радости, брала у меня бутерброд.
Прочитав газету, тетя Анита принималась печь панкейки или пирог на завтрак. Я никогда не умел готовить, и меня всегда восхищала ее способность изобретать без всяких рецептов самую разную выпечку. Одному своему пирогу, очень легкому, она меня все-таки научила — знаменитому банановому пирогу: для него надо было просто смешать муку, яйца, чуть-чуть соли и, главное, очень спелые бананы.
Солнце уже взошло над Коконат Гроув, когда дядя Сол появился на своей кухоньке, привлеченный запахом бананового пирога: я как раз доставал его из духовки.
— Рецепт твоей тетушки? — подмигнул он.
— Единственный пирог, который я умею готовить.
Он рассмеялся и налил себе чашку кофе.
— Ты давно встал?
— Нет, — солгал я, — спал как сурок.
Он уселся за стол с чашкой и куском пирога, а потом обмакнул его краешек в кофе — он всегда так делал в Оук-Парке.
— Я друзей себе завел благодаря этому пирогу, — сказал я.
— Это кого?
— Того копа, с которым мы расследовали дело Гарри Квеберта, со всем семейством. Очень милые люди.
Не знаю, что это было — совпадение, случайность или знак судьбы, но в тот же день я встретился с Гэхаловудами. Ближе к полудню я просматривал соцсети, и в “Фейсбуке” мне попалось фото, которое только что выложила Малия Гэхаловуд. На фото все семейство обедало на террасе “Чизкейк фэктори” в торговом центре “Авентура” на севере Майами.
Я тут же позвонил Перри. Он отозвался, явно жуя.
— Как ваш стейк, сержант? — спросил я вместо приветствия. — А пончики с сыром попробовали? Отпадные!
— Писатель?! — Голос у него был озадаченный. — Какого черта, откуда вы знаете, что…
— Магия соцсетей, сержант.
Он стал ругаться на дочь, потом снова взял телефон и заговорил обычным своим тоном, то есть с напускным раздражением:
— Вы что-то еще хотели мне сообщить, кроме того, что я и сам знаю — что я ем стейк?
— Только никуда не уходите, сержант. Скоро буду.
К Гэхаловудам я успел добраться к десерту. Я был невероятно счастлив их видеть.
Семейство по случаю весенних каникул решило провести пару дней во Флориде.
— Это ваши Багамы нас сподвигнули, писатель, — заявил Гэхаловуд. — Солнышка захотелось.
После обеда девочки пожелали пройтись по магазинам. Я вместе со всеми походил по галереям торгового центра, а потом, когда Гэхаловуду надоело, мы вдвоем отправились пить кофе.