Гэхаловуд открыл дверь. Внутри в веселом беспорядке громоздились коробки, но ему было плевать. Он был счастлив. Хелен прикорнула на диване. Он нежно разбудил ее, она притянула его к округлившемуся животу:
– В этом доме так хорошо.
– Знаю. Где Малия?
– У моей матери. Сегодня ночует там.
– Прости, за весь день минуты не было тебе позвонить.
– Ничего страшного, я так и поняла, что тебе некогда.
– У нас убийство. Девушка, двадцать два года, нашли в лесу.
Гэхаловуд постарался выкинуть из головы образ Аляски.
– А ты как день провела? – спросил он, чтобы сменить тему.
– Сходила в тот магазинчик декора на Айзек-стрит. Смотри, что нашла.
Она встала и вытащила из бумажного пакета железную кованую накладку со сплетенными словами:
радость жизни
– Повесим снаружи, у входной двери, – пояснила Хелен.
– И что это будет значить?
– Нас! Нас в этом доме.
Гэхаловуд улыбнулся. После ужина он прибил настенное украшение под навесом крыльца. Как только он закончил, на аллее, ведущей к дому, остановилась машина: приехал Вэнс.
– Ну что? – спросил Гэхаловуд напарника, когда тот поднялся на крыльцо.
– Родители просто убиты. Нетрудно догадаться. Они официально опознали дочь.
Гэхаловуд принес две банки пива. Напарники сели на ступеньку и стали пить. Вэнс закурил.
– Милая хибарка, – сказал он.
– Спасибо.
– Но что вам приспичило переезжать за несколько дней до родов!
Вэнс разглядывал кованое украшение на стене, теперь оно будет встречать гостей.
– “Радость жизни”, – прочитал он.
– Это Хелен придумала, – сказал Гэхаловуд.
– Мне нравится, – одобрил Вэнс. – Это значит, не надо тащить сюда все ужасы, с которыми тебе придется сталкиваться.
Они посидели молча. Вэнс докурил сигарету и тут же достал еще одну. Он нервничал. Затянувшись пару раз, он подумал, что пора рассказать напарнику о своем решении. Мысли эти посещали его уже давно, но сегодня утром, увидев тело Аляски, он понял, что время пришло.
– Я начинал службу копом в Бангоре, в штате Мэн. Одно из моих первых дел – семнадцатилетняя девчонка, ее убили, когда она возвращалась пешком с вечеринки у подруги. Звали Габи Робинсон. Никогда ее не забуду. Того, кто это сделал, так и не нашли. Сегодня утром, когда я увидел это тело на пляже, во мне поднялась целая туча дурных воспоминаний. Дело Аляски Сандерс станет моим последним расследованием, Перри. Мы поймаем того, кто это сделал. Мы его возьмем. Обещаю. Тогда я смогу посмотреть в глаза родителям Аляски и сказать им, что правосудие свершилось. А потом – хватит с меня.
К дверям Гэхаловуда я подошел сильно заранее – с цветами, бутылкой вина и подарком для Лизы. И, нажимая на звонок, как всегда, задержался взглядом на кованой вывеске, встречавшей гостей: “Радость жизни”.
Глава 3
Радость жизни
Нью-Гэмпшир
6 апреля 2010 года
Этот дом за последние два с лишним года стал средоточием нашей дружбы. Я начал захаживать сюда летом 2008 года, в разгар дела Гарри Квеберта. Тут я познакомился с Хелен, изумительной женой Гэхаловуда, и его прелестными дочками, Малией и Лизой. Настоящей вехой в наших с ними отношениях стало Рождество того же года.
Декабрь 2008 года
Дело Гарри Квеберта было завершено несколько месяцев назад, и общались мы редко, от случая к случаю. Но нерегулярность контактов – как всегда бывает с глубокими чувствами – нисколько не затронула оснований нашей дружбы. Я осознал это однажды утром, во время той праздничной передышки, когда время словно останавливается. Мне пришла по почте маленькая посылка от Хелен Гэхаловуд – местные нью-гэмпширские деликатесы и открытка с поздравлениями. На открытке был потрясающе правдивый портрет всего семейства: Перри, в одном из своих жутких галстуков, глядел в объектив с видом рассерженного бизона, а сияющая Хелен обнимала дочерей. Внутри – несколько строчек, написанных рукой Хелен: