Наконец они добрались до полицейского заграждения на повороте к парковке Грей Бич. Перри опустил стекло и показал охране свою бляху:
– Уголовная полиция штата.
– Езжайте прямо, по грунтовке, – показал полицейский, приподнимая ленту, перекрывавшую проезд.
Через несколько сотен метров “шевроле импала” оказался на большой, поросшей травой поляне у опушки леса. По ней расхаживал взад-вперед сотрудник местной полиции.
– Уголовная полиция штата, – снова объявил Гэхаловуд в открытое окно.
Полицейский, казалось, был совершенно выбит из колеи.
– Паркуйтесь тут, – сказал он, – по-моему, там внизу бедлам.
Оба инспектора вышли из машины и зашагали по тропинке.
– И почему вечно все случается на выходных? – смиренно осведомился Вэнс. – Помнишь дело Грега Боннета? Тоже в субботу.
– Пока я не стал твоим напарником, выходные у меня проходили тихо-мирно, – пошутил Гэхаловуд. – По-моему, старик, ты приносишь несчастье. Вряд ли Хелен обрадуется, я ей обещал вечером помочь распаковать коробки. Но когда у тебя на руках убийство…
– Пока мы даже не уверены, что это убийство. Мало, что ли, нас вызывали из-за несчастных случаев на прогулке.
Вскоре они выбрались на парковку Грей Бич, забитую машинами экстренных служб. Вокруг царила страшная суматоха. Встретил их Фрэнсис Митчелл, шеф полиции Маунт-Плезант.
– Зрелище не из приятных, господа, – сразу предупредил он.
– Что, собственно, произошло? – спросил Гэхаловуд. – Нам сказали, у вас мертвая женщина.
– Лучше пойдите посмотрите сами.
Шеф Митчелл повел их по тропинке к озеру.
И Перри Гэхаловуд, и Мэтт Вэнс, в общем, привыкли видеть трупы и места преступления, но, выйдя на галечный пляж, оба застыли как вкопанные: такое им еще не попадалось. На пляже, лицом в рыхлый грунт, лежало тело женщины, а рядом с ней – мертвый медведь.
– Тревогу подняла девушка на пробежке, – сказал Митчелл. – Она увидела медведя, который поедал эту женщину.
– Как это – поедал?
– Как-как, жрал он ее!
Женщина, лежащая на берегу, почти казалась спящей. Вокруг все было мирно – шелестела озерная вода, птицы распевали весенние песни. Только медведь, распростертый в луже крови, блестевшей на черной шкуре, напоминал о недавно разыгравшейся здесь драме.
– Мне очень жаль несчастную, но кто бы мне объяснил, зачем вызывать уголовную полицию из-за нападения медведя, – обратился Мэтт Вэнс к шефу Митчеллу.
– Здесь полно гризли, – ответил шеф Митчелл, – у нас, поверьте, есть какой-никакой опыт. С ними уже бывали несчастные случаи, но они нападают на человека, защищая свою территорию, а не затем, чтобы его сожрать.
– Что вы имеете в виду?
– Медведь ел мясо этой женщины, потому что он падальщик. Когда он ее нашел, она была уже мертва.
Гэхаловуд и Вэнс осторожно приблизились к трупу. С этого расстояния он уже ничем не напоминал мирно спящую женщину. Разодранная в клочья одежда, глубокие следы зубов. Волосы слиплись от запекшейся крови.
– Что думаешь, Перри? – спросил Вэнс.
Гэхаловуд осмотрел жертву: на ней были кожаные штаны и изящные полусапожки.
– Одета как на выход. Думаю, ее убили ночью. Но раны, которые нанес медведь, на вид совсем свежие.
– Значит, медведь нашел ее уже мертвую, должно быть, на рассвете, – заключил Вэнс.
Гэхаловуд кивнул:
– Скверная история. Тут нужна тяжелая артиллерия.
Вэнс достал мобильный, чтобы вызвать подкрепление и судмедэкспертов.
Гэхаловуд снова склонился над женским трупом. И заметил бумажку, торчавшую из заднего кармана брюк. Он натянул латексные перчатки, достал сложенный вчетверо листок, развернул и прочел лаконичное послание, отпечатанное на компьютере:
я все про тебя знаю.
В Аврору я приехал около полудня.
Городок, как и остальная Новая Англия, был покрыт тонким слоем снега, таявшим под ярким солнцем. Под любым предлогом я заезжал сюда оживить воспоминания, что связывали меня с Гарри Квебертом.
Глава 2
Воспоминания
Нью-Гэмпшир
6 апреля 2010 года
Честно говоря, поначалу я решил, что, написав и выпустив в свет “Правду о деле Гарри Квеберта”, смогу перевернуть страницу, оставить в прошлом нашу внезапно оборвавшуюся дружбу. Но повальный спрос на книгу не давал забыть, насколько важным было для меня это дело. Не столько расследование – оно было закрыто, не столько его выводы, сколько так и не разрешенный вопрос: куда подевался Гарри Квеберт? Что с ним сталось? И почему он решил исчезнуть из моей жизни?
В “Правде о деле Гарри Квеберта” я подробно рассказывал, как мы с Гарри сдружились. Здесь не место все это повторять, хочу только подчеркнуть, что Гарри верил в мое писательское будущее, причем настолько, что приглашал меня к себе поработать над текстами. Первый раз я ездил в Аврору в январе 2000 года. Тогда я впервые побывал в его невероятном доме в Гусиной бухте, уединенном писательском доме на берегу океана, и в то же время мне открылось одиночество Гарри, о котором я прежде не подозревал. Знаменитый Гарри Квеберт, фигура харизматичная и осыпанная похвалами, был на самом деле поразительно одинок – ни жены, ни детей, никого. Прекрасно помню тот день: холодильник у него был безнадежно пуст. В ответ на мое недоумение он сказал, что не привык принимать гостей. И повел меня поесть в “Кларкс”, забегаловку на главной улице. Так я и узнал об этом месте, неразрывно связанном с легендой о Гарри. Познакомился с Дженни Куинн, хозяйкой заведения, влюбленной в Гарри уже двадцать пять лет. У Гарри там был свой столик, номер 17, на котором Дженни Куинн привинтила табличку с надписью: