Доктор Берлах осторожно ввел скальпель в одну из почек, отер кровь с рук и достал из чемоданчика хирургические ножницы. В молчании он удалил грудину и ребра.
— После удаления грудины оба легкие опали вовнутрь. Сердце размером примерно с кулак покойной. Некоторое количество желтоватой жидкости в околосердечной сумке. Мускулатура желудочка сердца достаточно развита. Венцевидные сердечные артерии не повреждены. В бронхах густая желтая слизь, в легочных артериях — жидкая кровь. В нижних долях легких существенное сгущение ткани. Никаких образований на сердце.
Патологоанатом выложил сердце и легкие в два стальных контейнера и приступил к осмотру головы трупа.
— Язык нормальный. Слизистая поверхность пищевода не повреждена. В задней стенке горла отсутствуют кровоизлияния. Существенное кровоизлияние на правой вилке подъязычной кости. В дыхательном горле красноватая жидкая слизь. По соседству с дыхательным горлом серьезные кровоизлияния отсутствуют.
— Означает ли это, что ее задушили?
— Вполне может быть. Но, возможно, и нет, — пробормотал Берлах, переходя к осмотру живота.
— На слизистой поверхности желудка повреждений не обнаружено. В желудке значительное количество частично переваренной пищи, включая кусочки мяса, ломтики картофеля и сильно измельченных светлого цвета овощей.
— Праздничная трапеза, — прокомментировал полицейский врач.
— Вот именно. Селезенка представляет собой гладкую капсулу, при надрезе ткань окрашивается в синевато-красный цвет.
Селезенку, как и прочие внутренние органы, патологоанатом осторожно извлек обеими руками из вскрытого тела и переложил в стальной контейнер, после чего продолжил диктовку.
— Обе почки стандартного размера, дефектов при надрезе не выявляется. Печень тоже стандартного размера. Капсула совершенно гладкая. В желчном пузыре — небольшое количество зеленоватой нитевидной желчи. Слизистая оболочка не нарушена. Жировая оболочка левой почки не нарушена, волокнистая оболочка легко снимается, внутренняя ткань хорошо отделяется от внешней, с правой почкой картина аналогичная. Мочевой пузырь пуст. Прямая кишка существенно расширена, в нижних участках окровавлена, в верхних — наполнена кашеобразными зеленоватыми фекалиями.
По помещению тут же распространился соответствующий запах, легко перешибив сладковатый цветочный аромат, но патологоанатома это не остановило. Он переставил контейнеры на полку, на которой здесь хранили садовый инструмент, и продолжил вскрытие.
— Во влагалище желтоватая слизь. Половые губы раскрыты. Обе фаллопиевы трубы мягкие и нежные. Матка размером с детский кулачок и в размягченном состоянии. Во внутренней стенке матки воронка и детское место величиной примерно с монету в пять марок.
— О господи! Она что, была беременна?
Доктор Даллмер, прекратив печатать, бросился к секционному столу.
— Уже нет, — ответил патологоанатом. — Поглядите сами: эмбрион отсутствует.
— Значит, аборт?
Доктор Берлах поднял голову, кивнул. Повел плечами и руками, сбрасывая напряжение, вновь вымыл руки, в слабом послеполуденном свете сделал снимки внутренних органов, предварительно разложив их на подоконнике. Затем попросил доктора Даллмера проассистировать ему при вскрытии черепа.
— После удаления кожного покрова, — продолжил он диктовку некоторое время спустя, когда полицейский врач уже вернулся за письменный стол, — выявлены кровоизлияния различного рода. После снятия крышки черепа твердая мозговая оболочка резко выдается. Прилив крови в мозг нормальный, оба средние уха сухие. Мозг нормальной формы и величины. Белое и серое вещество четко отделены друг от друга. Болезненных изменений не фиксируют ни поверхностный осмотр, ни вскрытие.
Патологоанатом намеренно выронил очередной скальпель.
— Ну вот и все!
— А вывод?