Василиса фыркнула, но Али это не смутило.
— Спрашивал, зачем ему понадобилась Белка? Один ли он был? Как к нам проник? Кто ему помог меч украсть? А он все молчал. Только скалился иногда. Тогда я принес яйца.
— Где взял-то? — поинтересовался Дима.
— На кухне! Там два десятка куриных было.
— Нашел, чем пугать! — помрачнела Василиса. — Думаешь, Костлявый своего яйца от куриного не отличит?
— Я бы не отличил, — защитил Алихана Иван.
Тут я наконец понял, о каких яйцах шла речь. Кощеева смерть, если верить сказкам, находилась как раз в яйце. А сказкам я теперь верил безоговорочно.
— Короче, принес я эти яйца в карцер, — продолжил свой рассказ узбек. — И стал бить. Вопрос задам — разобью. Еще задам — еще разобью. И каждый раз приговариваю: «Повезло вам, господин Кощей! Посмотрим — повезет ли в следующий раз?»
— Жестко! — покачал головой Дмитрий.
— Нормально! — высказала свое мнение Василиса. — Не разбив яйца, Кощея не приготовишь.
— Насколько я понимаю, — заметил Иван. — Кощей тоже нам кое-что разбил. Как он до окна добрался?
— Моя ошибка, — покаянно ответил Али. — Я на битых яйцах поскользнулся и прямо ему в лапы упал.
— А ключи от наручников у тебя, конечно, в кармане были? — презрительно процедила Василиса. Алихан промолчал. Но все, в том числе и я, уже и так поняли, что произошло дальше. Кощей обшарил придушенного Али, освободился от оков и сбежал, выбив окно.
Небо на востоке, как и всегда перед рассветом, приобрело голубовато-зеленый оттенок. Скоро его край должен был стать бледно-желтым, потом розовым, потом красно-оранжевым. А потом из-за горизонта появится и начнет свое неспешное восхождение на небосклон жгучее августовское солнце. Однако впереди у нас имелось еще пятнадцать-двадцать минут короткой летней ночи.
— Куда нам в Чертаново? — уточнил я, подъезжая по Варшавке к Балаклавскому проспекту.
— Сворачивай направо, потом на втором светофоре налево! — ответил Иван.
— А дальше?
— Дальше ножками! — съязвила Василиса.
— Пойдем к дубу, — не стал делать секрета из нашего маршрута Иван. — Надо достать настоящее яйцо со смертью Кощея.
— Постойте, — удивился я, припомнив еще кое-что из сказок. — А разве этот дуб не должен расти у Лукоморья?
— Когда-то рос! — подтвердил Иван. — Но до него было слишком далеко добираться. Так что мы его пересадили.
— Куда?
— В Битцу!
Вот так. Живешь на свете тридцать лет и знать не знаешь, что у тебя под боком по твоему родному городу расхаживают Иван-дурак, Василиса Прекрасная и Кощей Бессмертный. А в Битцевском лесопарке растет легендарный лукоморьевский дуб с золотой цепью, ученым котом внизу и сундуком с Кощеевой смертью наверху.
Мы оставили машину у крайних домов Северного Чертаново и пошли по тропинке к лесу. На опушке Иван вынул из жилетного кармана массивное золотое кольцо и протянул мне.
— Надень! — Кольцо оказалось как раз впору, несмотря на мои довольно крупные пальцы. По ободку его шла вязь, состоящая из неизвестных букв.
— Что это? — спросил я.
— Копия кольца царя Соломона! — ответил Иван.
— В таком случае здесь должно быть написано: «И это пройдет!» — продемонстрировал я свои знания.
— Только с одной стороны.
— В смысле?
— Мало кто знает, что запись на кольце царя была двусторонней. Сверху действительно было выгравировано: «И это пройдет!»
— А снизу?
— Снизу было написано: «А вот это нет!»
Я усмехнулся. Царь Соломон всегда казался мне великим мудрецом, но, выходит, он был даже мудрее, чем я о нем думал.
— Когда подойдем к дубу, перевернешь кольцо второй надписью вверх! — распорядился Иван и отправился догонять наших спутников.
Дуб оказался средних размеров. Ничего исполинского и внушительного. Я почему-то представлял его чем-то вроде североамериканской секвойи или Останкинской телебашни, которая серой громадой вознеслась ввысь, равнодушно господствуя над прилегающей округой. Золотой цепи на дубе тоже не наблюдалось. Впрочем, как раз это было скорее нормально, чем удивительно. Учитывая, что в наше время даже телефонный кабель ухитряются вытаскивать из подземных коллекторов и сдавать на цветмет, было бы странно, если бы здесь уцелело несколько килограммов чистого золота.
— Итак, — стала распределять задания Василиса. — Хан, ты ловишь зайца.
Узбек кивнул и стал деловито разматывать с пояса пращу.
— Счастливчик, — Василиса повернулась к Дмитрию, — твое дело подстрелить селезня.
Дима молча вставил в арбалет стрелу.
— Я ловлю яйцо. Иван всех нас страхует. А ты… — леди-босс обернулась ко мне, и я понял, что в этот раз для меня тоже найдется работа. — Ты у нас полезешь на дерево. Задание у тебя самое простое. Добраться до сундука и скинуть его вниз.