— Да, знаю. А он не упоминал о том, что за ним будто бы следят?
— Следят? — удивился мистер Роджерс. — Нет. Об этом я ничего от него не слышал.
— Теперь по поводу его ухаживаний за мисс Катлер. Вы их одобряли или как?
Здесь сразу поспешила вмешаться миссис Роджерс:
— Конечно, одобряли. Она очень славная девушка. Мы только могли порадоваться. Скажу больше: его дядюшка даже хотел, чтобы они сразу поженились, верно, Альф? Мистер Роджерс так и сказал мальчику — если тот женится и не захочет больше выходить в море, то он поможет ему наладить свой бизнес. Но Алан и слышать не хотел об этом. Сказал, что и так уже слишком много получил от нас. Хотел скопить побольше собственных денег. В рейсах ему хорошо платили.
— Вы, стало быть, советовали ему бросить ту работу, мистер Роджерс?
— Да. Мне казалось, ему пора остепениться и осесть на месте.
— Ясно. Чем он занимался в первый после приезда день?
— По большей части возился со своим мотоциклом. Он почти полностью разбирает его на части в каждый свой приезд.
— Он с кем-нибудь встречался?
— Вечером ушел на свидание со своей невестой.
— А больше ни с кем?
— По крайней мере, нам ничего больше не известно.
— А вчера?
— Уехал отсюда на мотоцикле в десять часов утра.
— Сказал, куда?
— Нет. Он никогда не сообщал нам об этом. Вообще ему не нравилось, если мы начинали задавать слишком много вопросов о его передвижениях. Такой уж у него был нрав.
— Понятно. И когда вы увиделись с ним снова?
— Ну, я вам уже все рассказал. Хотите, чтобы я повторил рассказ в присутствии мамочки?
Сержант Биф пролистал свой блокнот на несколько страниц назад.
— Нет необходимости. Как вижу, у меня есть информация о подробностях его возвращения. Это было примерно в восемь часов, как вы сказали, я прав?
— Да, примерно в то время.
— А когда вы обычно закрываете свой магазин?
— Между шестью и половиной седьмого.
— Как и вчера?
— Да.
— Но после закрытия задерживаетесь дома?
— Вовсе нет. Заперев лавку, я всегда отправляюсь на прогулку. Дохожу каждый вечер аж до самого Мемориала.
— Понял. А в котором часу вы возвращаетесь?
— Бывает по-разному, но, как правило, уже после семи.
— У вашего племянника был свой ключ?
— Был.
— Значит, он имел возможность зайти в дом, а потом снова уехать, пока вы прогуливались?
— Наверное. Мне как-то в голову не приходило задумываться об этом.
— А когда он явился в восемь часов, то приехал на мотоцикле?
— Даже не припомню. Не обратил внимания. Сказать по правде, я как раз чуток задремал, когда он вошел.
— Вчера вы сказали, что на нем была мотоциклетная одежда, верно?
— Да.
— Но все же вы не слышали звука мотора мотоцикла?
— Уж точно в памяти у меня это не отложилось…
— В таком случае как же вы узнали, что он снова стоит в сарае на вашем заднем дворе?
— Констебль нашел его, когда прибыл ко мне вчера вечером.
— Что ж, спасибо, мистер Роджерс. А теперь я хотел бы осмотреть вещи Алана.
Миссис Роджерс с усталым видом поднялась на ноги.
— Я провожу вас наверх, — сказала она.
— Нет, мамочка, оставайся-ка ты лучше у огня, — возразил ей муж. — А с сержантом поднимусь я.
Миссис Роджерс покачала головой.
— Не хочу, чтобы кто-то трогал вещи Алана без моего присмотра, — сказала она и направилась к лестнице.
Спальня покойного располагалась в задней части небольшого дома как раз над той комнатой, где мы только что сидели. Холодная в этот февральский день, она выглядела неуютной, и воздух в ней оказался слегка спертым, как бывает в спальнях многих коттеджей. Там стояли железная кровать, туалетный столик с еще одной фотографией Молли Катлер и чемодан. Он сразу же привлек к себе внимание Бифа.
— Боюсь, мне придется заглянуть в него, — сказал сержант, открывая крышку.
Имущество молодого Роджерса было настолько заурядным, что на осмотр не потребовалось много времени. Костюмы, рубашки, прочие предметы гардероба, электрический фонарик, фотоаппарат, ботинки, письменные принадлежности (но никаких писем), щетки для волос и мундир корабельного стюарда.
— Он не слишком много привозил домой из заграничных плаваний, — отметил Биф.
— Наверное, из-за таможни, — предположила миссис Роджерс.
— На самом деле он не считал нужным что-то привозить, — уточнил ее муж. — Говорил, что любая вещь кажется ценнее в своей стране, чем за ее пределами.