Перед нами возник шпиль колокольни церкви в Чопли, и мы стали дружно всматриваться в открывшуюся панораму. При въезде в городок стоял констебль, поддерживая рукой свой велосипед, и Стьют направил автомобиль прямо к нему. Констебль отдал честь нашему общему командиру.
— Я как раз дожидался вас, сэр. Вам нужна миссис Уолкер. Поезжайте прямо вдоль главной улицы, а на развилке примите влево. Ее коттедж примерно через сто ярдов с правой стороны. «Розовый коттедж», так он называется.
— Спасибо. Кстати, я хотел бы узнать вашу фамилию.
— Смит, сэр.
Стьют кивнул, и мы поехали дальше.
— А то я уж опасался, что он окажется Киплингом или Стивенсоном, — буркнул детектив-инспектор, обращаясь к Бифу.
— Откуда он знает, зачем мы сюда прикатили? — спросил сержант.
— Есть, знаете ли, такая вещь, как обычный телефон, и пока вы потратили на обед час и пять минут, сержант, я им воспользовался. Видите, сколько времени нам это сберегло, а время имеет решающее значение. Вот мы и на месте.
Мы остановились у ворот небольшого квадратной формы коттеджа, расположившегося чуть в стороне от проезжей части. Прямо перед нами висело на доске объявление: «Чай. Прохладительные напитки. Комнаты внаем для велосипедистов», а на самих воротах значилось: «Розовый коттедж».
Признаться, я начал ощущать легкую усталость от всех этих бесед с владельцами пабов и с домохозяйками, необходимых, чтобы придать законченный вид «графику перемещений Роджерса», как именовал его Стьют. Я далеко не разделял страсти столичного детектива к составлению таблиц, списков, к Методу и к Порядку. А стоило мне бросить первый же взгляд на миссис Уолкер, с которой нам предстоял разговор, как у меня вообще пропало последнее желание вступать в контакт с кем-либо.
Это была рыжеволосая, пожилая и агрессивно настроенная дама. Она вышла из своего коттеджа еще до того, как мы доехали до ворот, а говорить начала, не дождавшись, пока Стьют обратится к ней.
— Значит, вы наконец-то заявились ко мне, — громко констатировала она, устремившись по тропинке к нашей машине. Выглядела хозяйка «Розового коттеджа» неухоженной. — Я-то прождала вас целый день впустую, хотя могла бы знать, что полиция всегда приезжает в последнюю очередь туда, где ей следовало побывать сразу. И когда я думаю о несчастной убитой девушке…
— Нам необходимо задать вам несколько вопросов, — напряженно сказал Стьют.
— А мне необходимо задать несколько вопросов вам самим! — воскликнула миссис Уолкер, провожая нас к дому. — Вы только подумайте! Позволить девушке быть убитой, не зная даже, где и почему, а потом полениться хотя бы приехать сюда и все выяснить. Я считаю это преступлением с вашей стороны. Да что там! Ей кто угодно мог запросто глотку перерезать в собственной постели, а вы бы и пальцем не шевельнули дня два или даже три, не говоря уже о том, чтобы поймать убийцу. Я ведь могла вам все рассказать с самого начала, если бы вы удосужились навестить меня. Но нет! Болтаетесь где угодно, но только не там, куда нужно было примчаться в первую очередь.
— Не сомневаюсь, что ваши показания будут иметь для нас исключительную ценность, миссис Уолкер. А теперь…
— Разумеется, они имеют огромную ценность. Разве мне не известны все обстоятельства еще с того времени, когда он впервые привез ее сюда и заявил, что они якобы женаты? Я моментально поняла, каков этот тип. Отпетый мерзавец. А бедная девушка…
— Как давно они приезжали к вам в первый раз? — вставил Стьют.
Казалось, что и он, и сержант Биф сразу оставили всякую надежду провести упорядоченный формальный допрос и покорно отдались на волю извергавшемуся из дамы словесному потоку, рассчитывая хотя бы иногда направлять его в нужное им русло.
— Как давно? Не уверена, что смогу припомнить точно. Хотя погодите минуточку! Это случилось как раз после Рождества. Пожалуй, два года назад. Тогда еще прошел очень густой снегопад, если вы не забыли, и они забавлялись игрой в снежки прямо вот тут, перед моим домом. Это выдало их с головой, как ничто другое. Ну кто, скажите, видел, чтобы супружеская пара беззаботно кидалась снежками? Невозможно представить. Так что я тут же сообразила, что к чему, и поняла, что он за птица, этот молодой аферист. Однако же я придержала язык и выжидала, хотя много слышала о его проделках от своей подруги в Брэксэме. Она порой приезжала ко мне и, конечно, рассказала, как пару месяцев назад сержант посадил его за пьянство…