— И что же?
— Он вечно гоняется за миражами. Наши сугубо реалистичные мыслители считают это пустым делом. Только потому, что мираж лишен определенной субстанции, они не замечают, сколь увлекательна погоня за ним, и никто так не наслаждается жизнью, как поклонник миражей.
Его всегда интересует то, что от него ускользает, чего нельзя сказать о большинстве практичных людей, преследующих конкретные цели. Да, любовь к жизни — это самое ценное достояние!
— Ну, а как насчет задатка?
— Пока ничего, — признался Мейсон.
— Ясно… Имя племянницы?
— Элен Кендал.
— Возраст?
— Примерно двадцать четыре. Восхитительные фиолетовые глаза. Очень светлая шатенка. Прелестные ножки, прелестная фигура, хорошо одета. Определенно мила.
— И никаких денег. Хм. Так вы говорите, она племянница Джеральда Шора?
— Да. Послушай, я коротко изложу тебе историю их семьи.
Он потянулся за какими-то карандашными набросками и принялся диктовать. И вот уже скупо изложенные факты в хронологическом порядке заняли место в блокноте Деллы.
Январским вечером 1932 года пятидесятисемилетний процветающий финансист Фрэнклин Шор, пообедав с женой, ушел к себе в кабинет. Там у него побывал посетитель, которого, по всей вероятности, впустил он сам, поскольку никто из слуг дверей не открывал. Горничная заметила кого-то на подъездной дорожке, и ей показалось, будто это был Джеральд Шор. Матильда Шор тоже думала, что из кабинета мужа доносился голос Джеральда, но слышно было плохо и утверждать что-либо определенно она потом не решилась. Сам же Джеральд отрицает, что приходил к брату.
Кто бы ни был этот посетитель, ему нужны были деньги. Матильда Шор ясно слышала, как ее супруг, повысив в гневе голос, наотрез отказался ссудить ему денег, сказав что-то вроде того, что мир полон ослов, которые только и ищут, где бы им найти несколько тысчонок, чтобы с легкостью промотать их. Но даже самый глупый осел должен понимать, что Страна Лентяев существует вечно лишь в сказках.
Больше ничего из их разговора Матильде услышать не удалось. Она поднялась наверх, решив немного почитать в постели, и не слышала, когда посетитель ушел.
И лишь на следующее утро узнала, что ее муж тоже покинул дом.
То были времена, когда из-за одного слушка мог рухнуть банк, поэтому супруга Фрэнклина Шора и его компаньоны не сообщали в полицию о его исчезновении несколько дней. Потом поиски были организованы и официальным, и частным порядком, но банкир как в воду канул. Банковские дела оказались в идеальном порядке, и, несмотря на крикливые заголовки в газетах, банк не понес убытков от исчезновения его президента. Личные дела Фрэнклина тоже были в ажуре. Но это не только не прояснило загадку, а, наоборот, все запутало, потому что он ушел из дому практически без денег, захватив лишь несколько сотен долларов, которые обычно были при нем.
Его чековая книжка осталась лежать на столе. На верхнем листочке была проставлена дата, и видно было, что он начал писать фамилию получателя, но потом либо передумал, либо его отвлекли. Судя по книгам, на его совместном с женой счете было 58941 доллар и тринадцать центов. Этот баланс был подтвержден и банком, за исключением одного чека «а десять тысяч долларов, выписанного на бланке из другой книжки, о которой Шор говорил своему секретарю перед самим исчезновением.
Начались обычные пересуды, поползли слухи. Незадолго до исчезновения Шора несколько раз видели в обществе неизвестной женщины. Говорили, что она красива, великолепно одета, лет тридцати с небольшим. Но ничто не указывало на то, что Шор уехал вместе с ней, если не считать открытки из Майами, отправленной, судя по штемпелю, 5 июня 1932 года. Его племянница получила эту открытку через шесть месяцев после его исчезновения. Специалисты-графологи подтвердили, что открытка написана от руки Фрэнклином Шором. В ней говорилось:
«Не представляю себе, сколько времени мы здесь еще пробудем, но мы наслаждаемся мягким климатом и, хочешь — верь, хочешь — не верь, купанием.
Любящий тебя твой дядя Фрэнклин».
Местоимение во множественном числе, казалось, подтверждало версию о неизвестной блондинке, но детективы, бросившиеся в Майами, не нашли и следов Фрэнклина Шора. У него в тех местах было порядочно знакомых, и тот факт, что никто из них с ним не встретился, указывал на то, что он недолго пробыл во Флориде.
Было найдено его завещание. Он оставил большую часть состояния жене, а брату и племяннице — по двадцать тысяч долларов.
— И что же с ними? — Делла с надеждой подняла голову от блокнота.
— Они ничего не получили. Племянница уже долгие годы живет у тетки, а Джеральд Шор, по-моему, имеет какие-то побочные доходы. Что касается наследства, то получить его можно, но только если Фрэнклин Шор умер.
— Но он же никому не давал о себе знать вот уже…
— В том-то и дело, — сказал Мейсон, — что давал. Сегодня он звонил по телефону племяннице. Вечером она должна с ним встретиться. Он настаивает, чтобы на свидании присутствовал я. Ну, а я намерен прихватить и тебя.
— Взять блокнот?
— Непременно. Нам необходимо зафиксировать все, что будет сказано.
— Но почему бы ему не встретиться с женой и не вернуться домой?
— В этом все дело! Не забывай, что Шор исчез таинственным образом, и ходили слухи, будто он сбежал с молодой женщиной. Очевидно, он не вполне уверен, какой прием окажет ему супруга.
— А она не знает о его появлении?
— Нет. Фрэнклин несколько раз повторил племяннице, чтобы она никому ничего не говорила. Но девушка все же решила довериться своему дяде Джеральду, тому, который мне и позвонил.
— А не своей тете Матильде?
Мейсон подмигнул.
— Определенно нет. Угадывая недосказанное Элен Кендал, я могу сказать, что у этой дамы весьма тяжелый, со странностями характер. А тут еще примешивается старая любовная история. Тот человек умер, но его сын, Джордж Альбер, как две капли воды похож на отца, и Матильда Шор к нему страшно привязана. Как мне кажется, Джеральда это ужасно тревожит.
— Почему?
— Понимаешь, в молодом Альбере она видит своего прежнего возлюбленного. Ее единственные родственники — сам Джеральд и Элен Кендал. Если бы все шло нормально, они были бы единственными наследниками по завещанию старухи. Когда-то давно, когда молодой Альбер не бывал еще в доме, она неоднократно повторяла, что им достанется все состояние.
— Речь идет о состоянии?
— Да.
— И тут появился Альбер.
— И тут появился Альбер, — усмехнулся Мейсон. — Он стал завсегдатаем в доме, по словам Джеральда Шора, пустив в ход все свое обаяние.
— Боже мой, не хотите же вы меня уверить, что шестидесятичетырехлетняя старуха намерена женить его на себе…
— Вряд ли, конечно, но она хочет, чтобы ее племянница вышла за него замуж. И Альберу как будто эта мысль по нраву. Нужно понимать, что Матильда Шор настоящий деспот, да к тому же все средства семьи в ее руках. Однако ты выслушала не все удивительные факты, имеющие отношение к делу. Кроме таинственного звонка, сегодня случилось еще нечто: днем кто-то пытался отравить котенка Элен.
Делла удивленно приподняла брови.
— Какое отношение имеет котенок к возвращению Фрэнклина Шора?
— Возможно, никакого. Но может быть, и самое непосредственное.
— То есть как?
— Не исключено, что котенка отравил кто-то из домашних.
— Почему вы так решили?
— Потому что, по словам Элен, котенка после трех часов дня не выпускали из дому. А симптомы отравления появились около пяти часов. Ветеринар определил, что яд был проглочен за пятнадцать — двадцать минут до того, как котенка привезли в лечебницу. А это было в четверть шестого.
— Что за яд? — спросила Делла Стрит. — Такой можно подмешать и человеку?
— В том-то и загвоздка, — признался Мейсон. — Похоже, что это был стрихнин. Но стрихнин очень горький. Животное может его проглотить, если спрятать яд в шарики из сырого мяса. Животные, как правило, не жуют мясо. Но человек сразу почувствовал бы горечь, особенно в вареном или жареном мясе.