— Где?
— В портфеле.
— Вы взяли ее?
— Да.
— Что было потом?
— Я нагнулась над ним и только тогда увидела, что он ранен. Виски пахло не от его дыхания, а от его одежды.
— Ну, а дальше?
— Я выбежала из бунгало, отъехала на три квартала, позвонила по уличному таксофону в мотель, сказала женщине, которая взяла трубку, что постоялец в бунгало 10 ранен, и тут же повесила трубку, чтобы она не смогла задать мне вопрос. И приехала сюда.
— Диана, — строго сказал Мейсон. — Вы все-таки продолжаете лгать. Вам ведь пришлось основательно поискать контракт. Вы обнаружили Боринга на полу без сознания. Начали рыться в его вещах и одежде, стараясь его обнаружить. Вы его искали целых пятнадцать минут, случайно наткнулись на десять тысяч долларов наличными и забрали их вместе с контрактом.
Она отрицательно покачала головой.
— Все было так, как я вам рассказала. Я взяла только контракт и не видела никаких денег.
— Так сколько же времени вы пробыли в бунгало?
— Думаю, не более двух минут.
— Так почему же вы лгали мне вначале?
— Я боялась… Ну, решила, что буду не виновата, если представлю все так, будто он был жив и в хорошем состоянии, когда я уходила, и… будто мы расстались как друзья.
— Он пытался приставать к вам? — спросил Мейсон.
— Я же говорила вам, он был без сознания. Лежал на полу.
Мейсон рассердился:
— Вы самая отъявленная маленькая лгунья из всех, кому я когда-либо пытался помочь. Знаете ли, полиция легко сможет доказать, что вы находились у него целых пятнадцать минут.
— Я же сказала, этого не было! Не было! О, мистер Мейсон, пожалуйста, поверьте мне! Теперь я говорю правду. Клянусь небесами, правду!
Мейсон холодно взглянул на нее.
— Вы сердитесь на меня, — продолжала она. — Вы больше не будете защищать меня? Вы…
— Я получил ваш гонорар, — ответил Мейсон. — Но прежде я задам вам хорошую трепку и посмотрю, смогу ли я добиться от вас правды. Продолжим. Делла рассказала вам подоплеку этого дела и что ваш отец жив?
Обливаясь слезами, она кивнула.
Мейсон снова обратился к ней:
— Вы в расстроенных чувствах, и…
В этот момент раздался звонок в дверь.
Мейсон на миг нахмурился и сказал Делле Стрит:
— Посмотри, кто там, Делла.
Делла Стрит открыла дверь.
На пороге стоял полицейский в форме. Он вежливо сказал:
— Прошу извинить, мэм. Я хотел бы поговорить с Дианой Элдер.
— А о чем? — вмешался Мейсон, выступая вперед.
— Кто вы такой? — осведомился полицейский.
— Я Перри Мейсон. Ее адвокат. Я представляю ее по делу о спорном контракте. Что вам угодно от нее?
— Хотим допросить ее по поводу убийства.
— А кто убит?
— Гаррисон Т. Боринг. Он был смертельно ранен сегодня вечером. Мы хотим спросить Диану Элдер, знает ли она что-нибудь, что может помочь нам.
— И вы думаете, она в какой-то степени связана с этим? — спросил Мейсон.
— Не знаю, — ответил полицейский. — Просто мы собираем разнообразную информацию, чтобы понять, что произошло.
— И почему вы хотите поговорить именно с Дианой Элдер?
— Поступил сигнал.
— Цена таким сигналам — десять центов за дюжину.
— Шеф послал меня, чтобы доставить ее в управление для допроса.
— Ясно, — заметил Мейсон. — Но она не поедет в управление. Она устала, разнервничалась и находится в состоянии эмоционального стресса.
— В связи с этим делом? — брякнул полицейский.
— Не будьте тупицей, — рассердился Мейсон. — Эмоциональный стресс произошел по причине разрыва контракта и от того, что она не станет моделью, что открыло бы ей доступ в кино и на телевидение. Она на грани истерики.
Полицейский заколебался.
— Это может иметь значение, а может, и нет, — упрямо сказал он. — Меня послали, чтобы я привез ее…
— Отлично, — ответил Мейсон. — Но пока вы не можете везти ее. В данный момент она ни с кем не в состоянии говорить. Ей надо принять сильнодействующее успокоительное, а когда она придет в себя, то ответит на вопросы шефа полиции, следователя прокуратуры и любого, кому это будет нужно.
— Но отказ ехать со мной поставит ее в затруднительное положение. Это может вызвать прямые подозрения, — настаивал полицейский.
— Какие там прямые подозрения! — возмутился Мейсон. — Уж не хотите ли вы создать впечатление, что полиция города столь бесчеловечна, что готова вызвать на допрос эмоционально расстроенную женщину, которая почти в истерике и духовное состояние которой требует наблюдения врача?