Василиса с тоской смотрела на своего пациента. Работы у девушки почти не было. Это вам не больница с новейшей аппаратурой и толпой родственников у дверей, дежурящих в несколько смен. Все, что девушка могла — проверить пульс, чувствительность зрачка к свету, убедиться, что нет температуры, и что мужчина дышит. Ну, еще перевязку сделать, но это уже с помощью знахарки. Мария Данииловна сама поила болезного бульоном и убирала за ним. Впрочем, Васе при всем желании было бы не управиться с пациентом. Вроде мужчина не толстый, но девушка на своей шкуре успела убедиться, что сил приложить надо очень и очень много.
— Вот и я, — дверь избушки отворилась, впуская баб Машу с большой корзинкой. Девушка поспешила помочь женщине. — Как наш мужчина?
— Без изменений, — вздохнула Василиса. — Ежели жить с таким, то одна радость, когда спит. Не храпит, не вертится, одеяло не отбирает, а так, — девушка вновь вздохнула.
— Ты девка, откель такого набралась-то? — опешила знахарка. — Молодая еще для такого.
— А я, Марья Данииловна, вам уже давно толкую, что не девка, да и лет мне уже прилично, по-вашему дева старая, — парировала Василиса. — Двадцать два года уже.
— А по виду и не скажешь, — женщина ополоснула руки, вытерла расшитым полотенцем, и принялась разбирать продукты.
Вася вздохнула. Ну да, ее постоянно за школьницу принимали. Иные пациенты и вовсе охали да ахали, когда она шприц в руки брала. А что делать, если она на пять лет моложе выглядит? Вот и баб Маша верить отказывалась, что она взрослая женщина.
— Марья Данииловна, — девушка приняла у женщины мешочки с крупой и положила на полку, — а вы меня в ученицы не возьмете?
— А на что оно тебе? — искренне удивилась травница.
— Так кто знает, сколько я тут пробуду, — развела руками Василиса, — хорошо, если несколько недель. А ну как больше домой не вернусь. Надо же как-то жить будет.
— Так мы это, жениха тебе найдем хорошего, — подбодрила девушку хозяйка избушки, — с хозяйством справным, детишек ему нарожаешь, хозяйство вести будешь.
— Эээ, — Вася задумалась, потом произнесла, — так я ж никогда этим не занималась. Курицу еще накормлю, если покажут чем, собаку, кошку тоже осилю, а вот что с коровой делать, с какой к ней стороны подходить — это уже не ко мне.
— Да как же ты до такого возраста дожила? — удивилась баба Маша.
— Так я же из другого мира. У нас в городах люди другим заняты, — девушка понимала, подробностей деревенская травница просто не выдержит. — Вот семья моя — все сплошь людей лечили. И мне то же самое завещали. А как я смогу тут людей лечить, коли средств не знаю? Уж лучше мне делом знакомым заниматься, чем новое да непривычное изучать. Все больше толку будет.
— Тоже верно, — травница протерла стол. — После чего ловко вытащила из печи горшок со щами. — Ну, ученица, садись трапезничать, а после буду тебе рассказывать, что сама знаю.
Вопреки ожиданиям Василисы, учеба началась с того, что ей вручили грязную посуду и отправили ее мыть. Девушка только усмехнулась. В учебниках она читала, что ученики и подмастерья выполняли работу по дому, так что особо удивлена не была. Тем более, с этой работой она уже сталкивалась. Вот с печью еще не освоилась, но на это время нужно, а вымыть посуду в тазике не проблема. Летом у бабушки именно так и приходилось поступать.
Зато, когда девушка вернулась, ее уже ждали. На столе было расстелено полотенце, и на нем лежали пучки трав. Вася поспешила достать из рюкзака тетрадь и письменные принадлежности. Понятно, что тут наука передавалась на словах, но девушка предпочитала записать — и в голове лучше отложится, и на будущее польза — вдруг спросить не у кого будет.
— А энто что? — удивилась травница.
— Так вы рассказывать будете, а записывать, и зарисовывать, — пояснила ученица.
— Грамотная что ли?
— Есть немного. Письмо, счет разумею, читаю, само собой, вот молитв не знаю, этому в нашем мире не учили, — честно созналась девушка, решив, что перечисленных знаний больше чем достаточно.
— Что молитв не знаешь, плохо, конечно, — вздохнула Марья Данииловна, — без молитвы какое это лечение? Ну да это поправимо. Пиши, девка.