— Мне нечего сказать вам, — отрезал Мейсон. — И повторяю, у меня нет желания обсуждать это дело.
— Не обсуждайте, если не хотите, — согласился Дюрант, — просто выслушайте.
— Но у меня нет никакого желания и слушать вас, — возмутился Мейсон, отодвигая стул. — Я пришел отдохнуть. Спокойно провести вечер. И повторяю, мне нечего с вами обсуждать и нет желания слушать вас. Адвокат встал.
— А я предупреждаю вас, — не унимался Дюрант, — что, если какая-то дешевая шлюха возомнила, что сможет заработать ценой моей репутации, у нее ничего не выйдет.
— Я пытался быть с вами вежливым, Дюрант. Повторяю, я не намерен ничего обсуждать. А теперь вставайте и направляйтесь к выходу, или вам не поздоровится.
Дюрант смерил взглядом рассерженного адвоката, пожал плечами, встал и сказал:
— То же самое я адресую вам, мистер Мейсон. У меня есть репутация в деловом мире, и я не позволю, чтобы ей наносили ущерб ни вы, ни кто-то еще.
Мейсон подошел к стулу, на котором сидел Дюрант, отнес его на место, повернулся спиной к непрошеному гостю и опять сел напротив Деллы Стрит.
Еще немного постояв, Дюрант вышел.
Делла потянулась вперед и попыталась успокоить адвоката, положив ладонь на его руку и слегка пожав ее.
— Не смотрите так ему вслед, шеф. Если бы взглядом можно было убивать, вам бы пришлось выступать в суде в роли собственного защитника по делу об убийстве.
Мейсон поднял глаза на Деллу, и его лицо потеплело от улыбки.
— Спасибо, Делла, — сказал он. — Я как раз обдумывал убийство в целях самозащиты. Не знаю уж, как это ему удалось так разозлить меня. Терпеть не могу, когда нарушают мое уединение. Терпеть не могу этих охотников за бесплатными консультациями и желающих побахвалиться знакомством со мной.
— И, — добавила Делла Стрит, — вы терпеть не можете экспертов по имени Коллин Дюрант.
— На этом точка.
— А теперь, — продолжала она, — будучи наверняка уверенной, что вы собираетесь уходить отсюда и не возвращаться, пока не утихнут сплетни вокруг этой истории с картиной, я хочу пойти и позвонить Полу Дрейку. Ну как, нравится вам моя идея?
— Да, это неплохая идея. Свяжись с ним и узнай, не интересовался ли кто мной.
Адвокат опустил руку в карман.
— О нет, у меня полный кошелек мелочи. Пейте кофе и отдыхайте. Через минуту я буду здесь со всей мерзостью от Пола.
С этим она исчезла в направлении телефонных будок. Мейсон налил себе еще чашку кофе, откинулся на спинку стула и наконец расслабился, наблюдая за танцующими парами. Через несколько минут вернулась Делла.
— Ну и как там, не пахнет жареным?
— Пока ничего не горит, но запах есть.
— Интересно, какой?
— Максин Линдсей.
— Что там с ней?
— Она недавно звонила и сказала, что ей просто необходимо поговорить с вами сегодня вечером.
— И что ответил Дрейк?
— Он сказал, что не может связаться с вами, но вы, возможно, позвоните ему сами. Потом Максин добавила, что, сознавая, как вы заняты, она могла бы обойтись разговором с секретаршей Деллой Стрит.
— Пол дал ей твой телефон?
— Значит, тебе могут позвонить поздно вечером?
— Все в порядке, меня это не обременит. Что мне ответить ей?
— Постарайся разгадать, что там у нее на уме, и дай понять, что, раз у нас есть ее аффидевит, ей нельзя менять его.
Делла Стрит кивнула в знак согласия.
— Видишь ли, Делла, — продолжал Мейсон, — на юридическом факультете преподают закон. Но никто не учит, как обращаться с явлениями жизни, к которым этот закон применим. И когда молодой адвокат приступает к практике, он обнаруживает, что главные проблемы — это не законы, а доказательства, иными словами, факты. Давай разберем этот случай. К нам пришел взбешенный Рэнкин и потребовал немедленно возбудить дело против Дюранта. Он хотел воспользоваться рекламой в газетах и имел все основания действовать таким образом. Если бы я дал ему попасть в эту ловушку, его бы уже давно притащили на базарную площадь и четвертовали. Это означало бы крах его профессиональной репутации. Ну кто захочет иметь дело с агентом, который всучил подделку богатому клиенту? Теперь, как известно, дела обстоят иначе. Дюрант защищается, Рэнкин почти празднует победу, но факты пока против нас.
— Ну, например?
— Во-первых, мы должны доказать, что Филипп Фети, проданный Рэнкином Отто Олни, — это подлинник.
— По-моему, мы имели возможность в этом убедиться.
Мейсон кивнул.
— Во-вторых, нужно доказать, что Дюрант действительно назвал картину подделкой. У нас есть письменные показания свидетеля, скрепленные присягой, но может оказаться, что именно на этом Дюрант выстроит свою контратаку.
— Ну, Максин высказывалась вполне определенно, она не может отказаться от своих слов. Аффидевит оформлен по всем правилам.
— Вот это и волнует меня. Случись что-то с Максин, мы не сможем воспользоваться ее показаниями. Единственная цель, с которой они были взяты, — связать ее по рукам, не дать возможности изменить их.
— Она этого не сделает, — сказала Делла уверенно.
— Может быть другое.
— Что?
— Предположим, она выходит замуж за Коллина Дюранта?
— Господи помилуй!
— А если предположить?
— Ну об этом, я думаю, не стоит беспокоиться.
— Не знаю, но что-то здесь есть подозрительное. Юрист во мне начинает предупреждать об опасности.
— Этот юрист делает вас скептиком, причем таким, что вы начинаете выдумывать трудности там, где их нет.
— Может быть, ты и права, — согласился Мейсон, — но все-таки что-то в поведении Дюранта тревожит меня.
— А что конкретно?
— Если бы знать. Что-то в его манере, в его позе, в том, как он приблизился к нам… Тебе доводилось слышать о распространенном мошенничестве в сделках с бриллиантами? Кстати, на этом погорели многие ювелиры.
— Нет, — сказала Делла с неподдельным интересом.
— Представительный молодой человек приходит в ювелирный магазин в пятницу, в половине пятого, когда банки уже закрыты. Он рассказывает вполне правдоподобную историю. Вечером у него помолвка, и он хочет выбрать для своей невесты самое изысканное кольцо с бриллиантом. Он счастлив, возбужден, его чековая книжка в порядке. Он выписывает чек, и ювелир продает ему кольцо за тысячу пятьсот долларов.
— И что же? Чек оказывается поддельным?
— Нет, нет. Чек в порядке. В этом-то все и дело.
— Тогда не понимаю.
— На следующий день, — продолжал Мейсон, — молодой человек идет в ломбард и хочет заложить кольцо за двести долларов, а оптовая цена кольца около семисот пятидесяти долларов. Приемщик в ломбарде чувствует неладное и сообщает полиции. При допросе молодого человека выясняется, что он купил это кольцо в ювелирном магазине. Они связываются с ювелиром, и тот сообщает, что действительно продал кольцо молодому человеку, который выписал чек. У ювелира были какие-то сомнения на этот счет, но теперь он абсолютно уверен, что чек поддельный, и просит полицию задержать этого парня за мошенничество. В полиции молодого человека держат до понедельника, когда ювелир может предъявить чек в банк. И тут — о ужас! — он узнает, что чек в порядке. Молодой человек рассказывает историю о том, как он был отвергнут своей невестой, как ему оказалось ненужным кольцо, один вид которого теперь вызывал отвращение. Далее он рассказывает, что слишком горд для того, чтобы идти назад к ювелиру и сознаться в том, что ему дали от ворот поворот. Он хотел как можно скорее избавиться от кольца и поэтому пошел в ломбард и попросил за него минимальную сумму. И чтобы уж совсем развеять сомнения, он сообщает адрес и имя девушки, которой якобы делал предложение.
Девушка слово в слово повторяет историю. Да, действительно, он ухаживал за ней, и она принимала эти ухаживания, хотя и не считала, что это любовь. Так, приятельские отношения, флирт. Поэтому, когда он явился с бриллиантовым кольцом делать предложение и к тому же был немного навеселе, она, взвесив все, решила, что это не тот человек, с которым она хотела бы связать свою жизнь. Итак, молодой человек в ярости. Он идет к адвокату и предъявляет иск ювелиру на сто пятьдесят тысяч долларов, так как по его вине парень провел уик-энд под арестом. Парень утверждает, что пострадала его репутация, и требует наказания ювелиру.