Глава 8
— Все… баста… — Алекс, нисколько не заботясь о сохранности пиджака (еще бы он заботился о таком ширпотребе, как Том Форд) прислонился к мокрым камням канализационного стока. Именно камням. Эта часть города, построенная еще, кажется, в начале девятнадцатого века, так и замерла в том времени, когда её выложили гномы. Они с честью выдержали свою марку лучших строителей, так что канализацию в «старом городе» не обновляли вот уже несколько веков. — Больше… не могу.
Грибовский, сука, даже не вспотев, продолжил бег на месте прямо рядом с Алексом. Тот, в свою очередь, опустился на пятую точку и вытянул ноги.
Адские колокола.
После получасовой пробежки у него болело даже в тех местах, о существовании которых он и не знал.
— Чувствую себя, как после первого секса.
Поляк, остановившись, насмешливо прищурился в той манере, в которой умеют только проклятые светлые.
— Ты выглядел так же дерьмово, после того, как первый раз с кем-то переспал? У меня для тебя плохие новости, Алекс и…
— Ой, да заткнись, — перебил Дум. Дрожащей рукой он достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет. Достал одну и закурил. — Если бы в школе хоть кто-нибудь мне сказал, что физкультура будет нужна преимущественно только в сексе, я бы посвящал ей больше времени.
— В Фоллене вели физкультуру? — Грибовский подошел и сел рядом. Его тоже не особо беспокоила сохранность своего плаща. — Очень хочу, но не могу представить себе развлекающихся и резвящихся черных магов. Мне кажется, вы там учились людей убивать и маршировали под ритмичную зачитку Майнкампф. Ну там — убить всех евреев и цыган, поработить восточную Европу и так далее.
— Гитлер не был из наших.
— Но очень стремился, судя по всему. Кстати, а тот факт, что ты еврей, делает мою шутку расистской или как-то тебя оскорбляет? Не хочу, чтобы меня обвинили в антисемитизме и все такое.
Дум лишь продемонстрировал свою татуировку на среднем пальце. Тем более что шутка Грибовского в действительно и не являлась шуткой. Физкультура в Фоллене действительно мало напоминала то, чем занимались в обычных школах.
Хотя Алекс не знал.
Никогда в таких не бывал.
А, хотя нет, один раз, по заданию Аргуса Рида, он забирал внучку последнего из подобного заведения. Но это совсем другая история. Закончилась она трупами и тем, что Алексу снова пришлось оказаться на улице.
— Ну и воняет же тут, — Грибовский полной грудью втянул воздух и прикрыл глаза. — прямо по дому скучаю.
— По дому?
— Ну, знаешь, Восточная Европа, — ответил поляк. — Гитлер, может, свое дело и не закончил, но Линзы, — красноволосый указал на свои закрытые веки. — и волна магии, обрушившаяся на Старый Мир, сделала свое дело. Небольшие города пали под натисками монстров и аномалий и…
— Я знаю историю, Грибовский.
— Знатьи видеть — это две большие разницы, дорогуша.
— Видеть? — теперь уже пришел черед Алекса ухмыляться. — Это все происходило дохренища лет наз…
Он не договорил.
Грибовский — эспер. Эспер, обладающий не только чудовищной силой, но и столь же чудовищной регенерацией. А это могло означать только одно. Все это время — почти полгода, Алекс имел дело со сраным воплощением Россомахи в реальности.
— И сколько…
— Достаточно, — перебил Грибовский. — достаточно, чтобы не видеть разницы во время секса кто доставляет тебе удовольствие — мужчина или женщина.
— Это от скуки, что ли?
Поляк ответил не сразу. Он поднял голову к потолку и прошептал что-то на своем родном языке.
— У всех у нас есть свои секреты, дорогуша. И темы, которые мы не хотим обсуждать.
Что же, это было, возможно, самое элегантное посылание в пешее эротическое путешествие, которое когда-либо слышал Алекс. И в то же время, эту точку зрения нельзя было не уважать.
— Джо, — через несколько минут молчания произнес Грибовский.
Они все еще сидели в канализационном рукаве. Прямо по середине, между двумя каменными бортиками, протекала пахучая мутная жижа зеленоватого цвета.
В ней плескались не только всякие отходы жизнедеятельности и общества потребления, но еще и крысы. Чуть большего размера, чем обычные, но не достаточно пропитавшиеся магией, чтобы стать монстрами.
С низкого, покатого свода, стекала какая-то слизь.
Канализация Маэрс-сити как нельзя лучше отражала всю суть этого проклятого города. Прогнившее, покрытое плесенью, заваленное мусором и заполненное крысами местечко.