И вдруг - представьте себе! - эта примадонна поднимает на меня свои прекрасные глаза и так обворожительно улыбается, что создается впечатление, будто она мне страшно рада! Я аж поперхнулся от неожиданности...
- Садитесь, - она похлопала ладошкой по скамейке и вновь улыбнулась. Садитесь - что же вы стоите?
Да уж - надо садиться. Стоять и далее истуканом и молча пялиться на нее было просто неприлично. Осторожно присев на краешек скамейки, я озадаченно крякнул и вьщавил:
- Я это... Ну, короче... Гхм, кхм... Вот.
- Ты хочешь меня? - тихо спросила она и пару раз хлопнула своими пушистыми ресницами.
Меня моментально бросило в жар. Я что - отстал от жизни и теперь совершенно другие нравы?! Или... или что?
- Вижу, что хочешь, - подытожила дама, не дожидаясь моего ответа. - Молчи, молчи - это написано в твоих глазах. Ты не думай - я не такая испорченная, как может показаться с первого взгляда. Я два года не знала мужской ласки - я... я избегаю мужчин. Но сегодня... - Тут она сладко потянулась и хрустнула всеми своими косточками, упругая грудь чувственно встопорщилась под блузкой. Я чуть в обморок не упал, ощущая, как деревенеет язык от внезапно охватившего меня желания.
- Я это... ну, короче... - Я досадливо крякнул, проклиная себя за косноязычность и неумение вести себя в столь однозначной на первый взгляд ситуации. - Я понимаю! Я тоже не каждый вечер хожу по улицам в поисках женщины, потому что... гхм, кхм... короче... вот.
- Мне кажется, я нашла родственную душу, - нежно проворковала она. - И пожалуйста, не удивляйся. Такое случается, может быть, раз в жизни...
- Я не удивляюсь, не удивляюсь я... - скороговоркой зачастил я. - Я все понимаю, понимаю... ты мне страшно нравишься, и я это... ну, короче...
- Довольно слов, - прекратила мои потуги незнакомка, вставая с лавки и беря меня за руку. - Здесь в парке много уединенных мест... Хочешь, пойдем куда-нибудь, и я... я буду твоей?
- Зачем в парке? - оживился я. - У меня свой дом - там никого нет. Берем такси - пять минут езды, и мы одни за глухим забором. Можно хоть всю ночь напропалую... э-э-э... напролет, ну того... короче, пошли!
И мы действительно пошли - ехать на такси она почему-то решительно отказалась. Позже я понял почему. Через пятнадцать минут мы добрались до моего хауса и оказались во дворе. Незнакомка наотрез отказалась заходить в дом, объяснив мне, что сегодня прекрасный вечер и ей хочется побыть на воздухе, слиться с природой, так сказать. И потом - любовь только тогда дает подлинное наслаждение, когда она не знает границ: стен, крыши, запретов и так далее...
- Возьми меня здесь, - прерывистым шепотом попросила она, указывая на свежевскопанную грядку для грядущей редиски. - Я хочу слиться с землей, хочу напитать себя ее соками! Возьми же!
Я не стал удивляться причудам доморощенной Таис Афинской: в тот момент мне было абсолютно по барабану, где и как - лишь бы побыстрее! Стеная от страшного возбуждения, я схватил прекрасное создание в охапку и повалил на грядку, ощущая, как трепещет подо мной горячее упругое тело. Одним резким движением задрал юбку, вторым резким движением растерзал трусики, нетерпеливо растолкал коленями ее ноги - она зачем-то пожелала сжать их, не давая мне добраться до ее лона, - и - вот он, желанный миг победы! - с натугой засадил по самое "здрасьте"!
И началось... Нет, началось совсем не то, что вы думаете: такие банальные эпизоды не стоят того, чтобы распространяться о них в деталях. Прекрасная незнакомка вдруг мертвой хваткой вцепилась в мои плечи и пронзительно заорала дурным голосом:
- Оооаааа!!! Умираа-а-а-ю-ууу!!! Умираю!!!! - и начала так резко дергать тазом, что я всерьез обеспокоился по поводу сохранности своего детородного органа. Попытки закрыть ей рот успехом не увенчались - эта фурия начала кусаться, как некормленый аллигатор, вопли продолжали набирать интенсивность, и, казалось, конца не будет этому кошмару.
Надо вам сказать, что усадьба моя располагается отнюдь не на отшибе, а в самом центре улицы. На крики моментально сбежались соседи - благо калитка оказалась незапертой, - и вскоре в моем дворе скопилось изрядное количество любопытствующих очевидцев, в числе коих были участковый инспектор и участковый врач, мирно пившие на момент начала представления водку на веранде дома последнего.
Скандал был просто неописуемый. Мне каким-то чудом удалось вырваться из цепких лап этого исчадия ада, но положение от этого только усугубилось. Моя прекрасная незнакомка начала бросаться на всех подряд присутствующих особей мужеска пола и пыталась совокупиться с ними, используя для этого самые невероятные приемы, наверняка не предусмотренные ни одним пособием по искусству восточной любви.
Надо отдать должное участковому врачу: он, несмотря на изрядную пьянственность, среагировал очень быстро. Моментально смотался к себе домой и притащил шприц с аминазином. Общими усилиями крикливая бестия была приведена в относительно неподвижное состояние, и доктор смачно вкатил ей укол - спустя малое количество времени она затихла.
Затем доктор пошел вызванивать бригаду скорой психиатрической помощи, а участковый начал разгонять публику по домам, увещевая присутствующих дежурными тирадами, типа:
"Ну что вам тут - цирк, что ли? Что, никогда такое не видели? Давай по домам!"
Публика резонно возражала: нет, тут, конечно, не цирк, в цирке навозом воняет, но ТАКОЕ они действительно никогда не видели, даже в самых крутых порнушках.
Вскоре, однако, участковому удалось выдворить непрошеных посетителей. Доктор, переговоривший с коллегой, дежурившим по психдиспансеру, сообщил, что бригада будет минут через десять, - опасаться нечего. А еще он сообщил, что этот самый коллега, затребовав приметы впавшей в буйство милашки, заочно опознал ее и выдал на-гора весьма небезынтересную информашку.
Оказывается, эта бедолага некогда лечилась в психдиспансере от явно выраженной клаустрофобии, но, увы, не долечилась. Средств, что ли, там у них не было на полный курс, или ее выписали по графику, как резко идущую на поправку, - в общем, предрасположенность к заболеванию до сих пор имеет место: она у них числится на учете. А в процессе лечения дамочка приобрела еще один побочный недуг - по недосмотру персонала диспансера и вследствие тотального падения нравов как в стране в целом, так и в отдельных структурных подразделениях Минздрава.
Поскольку дамочка хороша собой, ее периодически использовали по прямому назначению хронически пьяные здоровенные санитары - делать им, знаете ли, вечерами на дежурстве нечего, вот они и развлекались как придется. А чтобы не создавать нездоровый ажиотаж, выраженный в брыканиях и криках используемой, ее, в целях экономии сильнодействующих транквилизаторов, тривиально дюбашили по башке табуретом, дабы вела себя тихо. От этого у моей прекрасной незнакомки получилась опухоль мозга, ставшая причиной заболевания, именуемого в просторечии не иначе, как "бешенство матки"...
Вот такая трогательная история. Дня три после этого я не рисковал появляться на улице: во-первых, перед соседями было стыдно, а во-вторых, желание гулять вечерами почему-то напрочь отпало. Кто его знает, что там на уме у этих прекрасных незнакомок, разгуливающих в одиночестве вечерами в парках и с томным видом читающих на скамейках книжки.
Чуть позже выяснилось, что участковый настучал об этом случае Шведову, у которого он внештатно числился информатором (на дядю Толю, как мне кажется, полгорода работают таким вот образом).
Шведов меня сурово отчитал за шаловливое поведение и в сердцах заметил, что если я опускаюсь до собирания с улицы "всякой швали", то участь мою предсказать очень нетрудно. Кончится это тем, что в один прекрасный день меня пристрелят из-за угла какие-нибудь зловредные сутенеры, коих в Стародубовске пруд пруди, а если этого не случится, я все равно умру от СПИДА или какой-нибудь другой гадости.
На том участие полковника в решении моих секспроблем не закончилось. В этот же день он пригласил меня с собой на вечеринку, где познакомил с одной весьма недурственно сложенной дамой бальзаковского возраста, имеющей, ко всему прочему списку положенных достоинств, престарелого мужа-профессора - хромого, горбатого импотента, преподающего курс эстетики в Стародубовском университете.