– Возможно что?
– Ну, я подумала, что это имеет отношение к отъезду лорда Седжвика.
Вот оно! Разговор, которого она все эти дни старалась избежать.
– А почему ты так думаешь? – спросила Мэг, стараясь говорить спокойно и безразлично.
– Ну… ты не пришла попрощаться, когда они с мистером Хэрриотом уезжали.
– Мы поговорили раньше, – сказала Мэг, повторяя оправдание, которое придумала на этот случай. – Тогда мы и попрощались.
– Да, он так и сказал.
– Мэг резко открыла глаза.
– Да?
– Да.
К большому сожалению Мэг, Ба не стала развивать эту тему. А ей бы очень хотелось узнать, что же именно сказал виконт.
– Но с того момента, как он уехал, – продолжила Ба, – ты все время занята сама собой. Вот я и подумала, что ты, наверное, скучаешь по нему. Что тебе немного грустно оттого, что он уехал.
Мэг вздохнула.
– Думаю, я немного скучаю по нему. Немного? Что за чушь! Да ты просто не можешь выбросить из головы этого недостойного человека!
– Мы много времени проводили вместе. И стали хорошими друзьями. – Чуть тише она добавила: – Или это мне только показалось.
– О Мэг! – вскричала Ба, собрав длинные волосы Мэг и начиная укладывать их узлом. – А я думала…
– Я знаю, что ты думала, – сказала Мэг. – Но об этом и речи нет, Ба. Мне жаль, что я тебя разочаровала.
– О милая моя, да не ты меня разочаровала, а лорд Седжвик. Казалось, он так увлекся тобой. Я была уверена, что он сделает тебе предложение.
– О Ба!
Значит, мы обе были введены в заблуждение очаровательным виконтом.
– Или хоть станет должным образом ухаживать за тобой, чтобы сделать предложение позднее. – Ба обиженно свела брови, закрепляя узел волос двумя черепаховыми гребнями. – Я была так в этом уверена! Я просто не понимаю! Он показался мне самым приятным молодым человеком, каких я встречала. И я видела, как он на тебя смотрел, Мэгги. Он не мог глаз от тебя отвести.
О да, он хотел мое тело! Достаточно сильно, чтобы заплатить за это!
Ба положила ладони на плечи Мэг и поймала ее взгляд в зеркале.
– Я была так уверена, что он влюбился в тебя, Мэгги. Я была настолько в этом уверена. – Она нежно сжала плечи девушки. – Это и беспокоит тебя, моя хорошая? Ты тоже была в, этом уверена?
– О Ба! – Мэг накрыла ладонью одну из пухлых бабушкиных рук. – Думаю, я тоже немного надеялась. Но вспомни, я не раз тебе говорила, что я ему не подхожу.
Во всяком случае, не для женитьбы.
Мэг похлопала Ба по руке и поднялась с табурета. Обняв старую женщину за плечи, она повела ее к двери.
– Невзирая на все твои слова, я очень надеялась, Мэгги. И очень разочарована в этом молодом человеке.
Я тоже, Ба. Я тоже.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Почти перевернув графин для бренди вверх дном, Седж вылил остатки его содержимого в стакан. Черт! Опять пусто! Придется вызывать Вигена, чтобы тот откупорил новую бутылку. А пока он тряхнул графин, чтобы последние золотистые капли упали в стакан. Отблеск огня из камина упал на голубой сосуд, который он все еще держал в руке, стекло сверкнуло, как сапфир, заворожив виконта насыщенным цветом. Медленно, неверным движением Седж дотянулся до стола и вернул графин на серебряный поднос, где стояли два похожих графина, на одном была этикетка с надписью «Ром», на другом – «Голландская водка». Оба они были из такого же голубого стекла. Особое сверкающее голубое стекло, которым славился город Бристоль, голубое бристольское стекло. Бристол Блю .
Проклятье! Есть ли что-нибудь, что не напоминает ему о ней? Седж схватил графин и швырнул его, и он разлетелся вдребезги, ударившись о каминную решетку. Как же он заставит себя выкинуть Мэг из памяти, если даже этот чертов графин для бренди напоминал ему о ней?
С тех пор, как две недели назад он вернулся в Лондон, чего он только не делал, чтобы изгнать из памяти эту рыжеволосую девчонку. Едва стало известно, что он снова в городе, Седжа стали навещать друзья. Находя его, как правило, в дурном расположении духа, они стали вытаскивать виконта на пирушки, карточные игры и прочие увеселения. Сначала Седжу приходилось таскаться за ними на костылях. Когда на прошлой неделе лубок сняли, он перешел на трость и ему стало легче поспевать за своими друзьями. Ночи он обычно проводил в клубах или в игорных домах, напиваясь и проигрывая довольно крупные суммы. А днем отсыпался, восстанавливая силы после ночных кутежей.
Пришли приглашения на несколько первых мероприятий сезона, но Седж еще не был готов к формальностям великосветского общения. Впервые в жизни он не находил в себе сил для своей широкой улыбки. Он отклонил приглашения.
Ничто, казалось, его не радовало. Он становился все более и более грубым со своими товарищами, все более нетерпимым к их веселью и хорошему настроению. Два дня, а точнее две ночи назад он вернулся домой, ополчившись против всего мира, и сорвал молоток на входной двери. Если уж он собирается напиваться и чахнуть от отчаяния, то предпочитает делать это у себя дома, один, без чьего-либо вмешательства.
Слуги были без памяти напуганы, подходить к нему осмеливались только Парджетер и Виген. Вигену было строго сказано, что виконта ни для кого нет дома на тот случай, если кто-то окажется настолько храбрым, что проигнорирует снятый молоток. Этот приказ Виген нарушил только раз, когда приехал Альберт. Седж, кстати, и не собирался заходить так далеко, чтобы распространить свой запрет на родных. Альберт заехал, чтобы справиться о ноге Седжа и его общем состоянии, но очень скоро снова начал ругать кузена за его неуместное бесстрашие и стрельбу на большой дороге. – Боже милосердный, Берти, опять ты запел эту песню? Я от нее чертовски устал!