– Зачем?
– Ну, я бы помог вам объяснить, что…
– Я совершенно ясно ей объяснила, что между вами и мной ничего нет, не было и не может быть!
– Конечно, не может, – пробормотал он. – Так вы могли мне телефонировать!
– Мне не хотелось.
Повисла тишина. Доктор встала.
– Я пойду, мистер Саммерс.
Он встал.
– Мне и в самом деле пора.
Молчаливое согласие.
– До свидания.
– Всех благ.
Доктор Бэнкс подхватила саквояж и направилась к двери.
– Завтрак готов! – послышался за дверью голос мисс Дэрроу.
Мгновение – и доктор Бэнкс оказалась у окна, поставила саквояж на пол и уже подняла раму.
– Куда! – Саммерс схватил ее за локоть. – Вы соображаете, что творите?
– Отвлеките ее! – выдиралась доктор. – Уведите куда-нибудь!
– Хватит делать из меня идиота!
Саммерс крикнул мисс Дэрроу: «Сейчас спустимся!», увел доктора от окна и усадил на диван. Сел сам, спросил разрешения закурить, придвинул пепельницу.
– Уедете спокойно после завтрака.
– Но я не хочу! Я не собираюсь у вас завтракать!
– Это вы зря, – он чиркнул зажигалкой. – Все-таки следовало бы посмелее.
– В чем дело? – доктор отодвинулась от него. – Имею право.
– Какое право?
– Право спокойно позавтракать у себя дома.
– Ну, знаете, – Саммерс сложил ногу на ногу и усмехнулся. – Вот уж не ожидал от вас. Боже мой, столько лет держала фасон, и вдруг здрасьте – ведет себя, как нашкодившая кошка.
– О чем вы?
– Вы знаете, о чем.
– Я вас не понимаю.
– Прекрасно вы все понимаете. Ну что, так и будете дальше прятаться от моего компаньона?
– Что вы себе позволяете! – разгневалась доктор Бэнкс.
– А вы скажите, что это неправда.
– Это чушь. У нас с ним ничего не было.
– Ого-го, – бывший коммерсант присвистнул. – Посмотрите на нее, врет мне прямо в глаза и не краснеет!
– Вы что, сумасшедший? Оставьте свои фантазии при себе!
Саммерс встал и сунул руки в карманы халата. Сигарета дымилась у него в зубах.
– Вот так, да? Слушайте, пусть не совесть, но хоть здравый-то смысл у вас должен быть? Я знаю Маллоу почти двадцать лет. Он, конечно, тот еще…. э-э-э, – он нагнулся стряхнуть пепел. – Но оклеветать женщину – вот тут увольте. Плюньте мне в глаза, но чтобы Дюк сказал, что было то, чего не было, да еще про вас – ну, нет. Этого быть не может.
– Рада это слышать.
Саммерс опустился на диван. Повисла пауза.
– Но ведь он сам… – пробормотал бывший коммерсант и вдруг запнулся. – Хм. Надо было все-таки дать ему договорить.
Доктор Бэнкс обхватила себя за плечи.
– Я передумала, если вам угодно знать, – сообщила она ледяным тоном. – Хотя признаю, что сделала это в последний момент. Это был просто минутный порыв, помутнение, глупость. Я…
– Знаете, – поморщился бывший коммерсант, – сделайте одолжение, увольте меня от подробностей. Не хочу я слушать про ваши амурные приключения.
– Что-что?! – ахнула она.
– Что слышали.
Доктор Бэнкс побледнела еще больше, глаза у нее сузились. Она вскочила, будто собираясь не то дать ему пощечину, не то вцепиться в лицо. Но почему-то это не произвело никакого впечатления.
– Я, значит, нехорош, да? – Саммерс курил, глядя мимо нее в стену. – Потому что я жулик, мошенник, шаромыжник. Так?
– Да, – она сжала губы. – Да, так.
Бывший коммерсант выпустил струю дыма.
– Мерси. А я думал, наши отношения располагают хотя бы к тому, чтобы… – он на мгновение умолк, – …не вешать мне на уши лапшу, а просто сказать: так, мол, и так, мне нравитесь не вы, а он. Или: мне нравится он, а не вы.
Саммерс хлопнул ладонью по крышке стола.
– Нет, ну надо же! Мне – жулик, жулик, а сама…
– Не говорите ерунды, – отрезала доктор. – Я же объяснила вам!
– Да чего уж теперь, – он смял в пепельнице окурок и встал. – Ладно, дело ваше. Идемте завтракать. Не хватает только вам от него бегать.
Эти слова Саммерс произнес уже на ходу. Доктор догнала его на лестнице.
– К вашему сведению, – шепот ее был уничтожающим, – я передумала потому, что вы оба жулики!
Глава 4, в которой происходит то, чего Д.Э. Саммерс так надеялся избежать
За завтраком двое джентльменов блистали в обществе: один – роскошным фонарем под глазом, второй – ссадиной, которая не оставляла иных версий, кроме одной: М.Р. Маллоу возили лицом по ковру. Завтрак проходил в молчании. Как вдруг Найтли спросил: