Раздался продолжительный звонок и беспокойство лишь возросло. На всякий случай Аня бросила взгляд на часы. Было четверть шестого, незнакомый благодетель пришел с маленьким, но заметным опережением. Почему он решил, что в квартире уже появился человек, способный открыть дверь?
Уже щелкая замком, Ане пришло в голову простое и очень неприятное объяснение. Вдруг, за ней элементарно наблюдали и позвонили, лишь убедившись, что она уже в квартире? Но уже было поздно и девушка открыла дверь.
На пороге стоял приятный молодой человек в черном костюме с дипломатом. Ни члена Совета ветеранов, ни лечащего врача он не напоминал.
— Здравствуйте, Анна Александровна, — вежливо, почти елейно, произнес он. — Как себя чувствует Николай Григорьевич?
— Как себя чувствует? Не лучше и не хуже, чем вчера, — ответила девушка. — Визитер ей не понравился почти сразу, особенно его глаза. Это были глаза, то ли профессионального вора, то ли профессионального наводчика. Сперва они походя мазнули по Ане, но красть гостю не захотелось. Потом глаза, уже медленее, основательнее, профессиональнее, обежали всю квартиру. Причем, Ане показалось: визитеру нужны не вещи — чего тут брать, он, скорее, интересовался высотой потолка и шириной коридора.
— Отлично, — сказал гость и, не дожидаясь приглашения, прошел в комнату. — Николай Григорьевич? Очень рад вас видеть. Меня зовут Игорь Дмитриевич. Надеюсь, смогу вас обрадовать.
Следующие десять минут (Аня это время наводила порядок на кухне), Игорь Дмитриевич подробно объяснял дедушке о том, как ему повезло. Внучка несколько раз заходила в комнату, кроме того, дверь была открыта и можно было услышать отдельные слова. Судя по всему, Игорь Дмитриевич вел себя не просто, как представитель некоей благотворительной организации, а, скорее, как рекламный агент, предлагающий сомневающемуся клиенту путевку на роскошный курорт. Причем, путевка была очевидно горящей: в разговоре несколько раз мелькнуло слово «главное поскорее». Во время одного из заходов, Аня увидела, как визитер показывает дедушке несколько цветных фотографий, рассказывая при этом о реке и замечательным сосновом лесу. После этого она уже не сомневалась, что имеет дело с профессиональным рекламным агентом.
Когда Аня уже хотела зайти в комнату в четвертый раз и сказать, что чай будет готов через десять минут, в кухню вошел сам Игорь Дмитриевич.
— Все прекрасно, — сказал он. — Я подробно рассказал Николаю Григорьевичу о санатории. Он почти согласился, только сказал, что не может принять такое важное решение без совета с вами, а том мы уже договорились. Понимаете, наш Фонд обычно имеет дело с домами престарелых среднего уровня. Нет, конечно, не тех, о которых вы подумали, скорее ведомственных. Но о такой удаче можно только мечтать. В тридцати километрах от города, здание построенное три года назад, одноместные палаты…
— Я слышала ваш разговор, — прервала его Аня, — я уверена, это действительно замечательный санаторий. Мне хочется понять лишь две вещи: какой будет механизм определения Николая Григорьевича в санаторий и почему вы так торопитесь.
— Сначала отвечаю на второй вопрос, — улыбнулся Игорь Дмитриевич. — Еще раз повторяю: о такой удаче можно только мечтать. И если мы не успеем, освободившееся место, именно палата, а не место, будет занято. Лишь если мы оформим госпитализацию за ближайшие два дня, можно гарантировать, что эта палата достанется вашему дедушке. Что же касается механизма, то он очень прост. Квартира переходит по завещанию нашему Фонду, а Николай Григорьевич выписывается отсюда и переезжает в санаторий.
— А что…
— А что касается вас, Анна Александровна, то вы можете не беспокоиться. К сожалению, мы не можем оставить вас на этой жилплощади, но вы получаете взамен очень милую однокомнатку в Сосновой Поляне. Кстати, очень достойное место, до метро можно добраться за десять минут, а до величественного Петродворца — десять минут на электричке.
— Уважаемый Игорь Дмитриевич, — сказала Аня, стараясь держаться как можно спокойнее. — Я обязательно спросила бы вас и о своей собственной судьбе, но сначала, так как речь идет именно о дедушке, я задала бы много вопросов и получила на них ответы. Я обязательно посетила бы этот замечательный санаторий, сами знаете, без осмотра на месте нельзя. Я немного подробнее узнала бы о деятельности вашего Фонда: разумеется, информация о такой прекрасной организации обязательно должна быть открытой. Еще я бы поняла, каким образом в этой истории появился Совет ветеранов, почему позвонили оттуда, обещали прислать врача из санатория, а вместо этого явился, извините меня, риэлтер. Я получу ответ на все эти вопросы и если за это время у меня не возникнет новых, я посоветуюсь с дедушкой и мы решим, как поступить.
— Вы меня не поняли, — терпеливо возразил Игорь Дмитриевич, с легким напором в голосе. — Времени, действительно, в обрез. Санаторий, к сожалению, не отель с «пятизвездочными» номерами, места в нем забронировать невозможно. Потеряем пару дней и выяснится, что все было зря. Придется Николаю Григорьевичу отправиться в другое место, тоже неплохое, но менее комфортабельное. Умоляю вас, доверьтесь нашему опыту. И не тяните. Завтра мы покажем вам вашу квартиру в Сосновой поляне, а потом можно будет оформить бумаги.
— Вот чего не будет, так это гонок, — сказала Аня. — Боюсь, Игорь Дмитриевич, мне придется отказаться от этого предложения. Не буду врать, сейчас нам трудно. Но это не повод, прыгать головой в омут.
— Анечка, — тихо и проникновенно сказал гость, но от этого тона девушке вдруг стало страшно. — Поймите, я уже не менее семи лет занят социальной работой. Я сталкивался с массой ситуаций, похожей на вашу и могу вас немного просветить. Это всего лишь информация, которую надо знать. Прежде всего, давайте назовем вещи своими именами: вы живете здесь и ждете, пока уважаемый Николай Григорьевич умрет, оставив вам квартиру. Извините, помолчите, это так. Вы честная, хорошая девушка, вы никогда не приблизите этот печальный день, который только Богу известен. Но вы не понимаете, по какой ниточке ходите каждый день. Представьте, скажем, вас задержала милиция. Пусть даже на три часа, но как беспокоится дедушка. Или, вы сломали ножку. Кто о нем позаботится? Кто, извините, будет выносить судно? А если с вами случится какая-то ужасная неприятность, то чего боится каждая честная девушка? Вам самой будет нужна помощь, а вместо этого, как ни в чем не бывало вернуться домой и ухаживать за старцем! Да это ведь пытка. И для него в первую очередь. Самая задрипанная богадельня показалась бы Николаю Григорьевичу раем…
— Да как вы смеете! — крикнула Аня. И тут же взяла себя в руки. — Жаль, что у меня нет диктофона.
— Вы правы, — кивнул «черный» риэлтер. — Его у вас нет, а если бы и был, то вы бы не догадались его приготовить. Вы еще много чего не знаете, вы не сможете не к чему приготовиться. Вот, к примеру, завтра в квартире плановый ремонт водопровода. Пришли работяги, им надо открыть, отпустить на обеденный перерыв, потом впустить. Кто будет бегать к двери? И вдруг это не на один день. Милочка моя, — он нагнулся к Ане, — квартира хорошая, не спорю, понимаю твою смекалку. Но ты взвалила на себя тяжкую ношу. Главное, что сейчас надо дедушке, это умереть без лишних эмоций. А у тебя впереди долгая и счастливая жизнь. Начни ее в Сосновой поляне. Это — реальный шанс. Иначе, может быть очень плохо.
Аня спокойно встала и подошла к плите. Она обвела взглядом батарею, взяла с нее самую толстую прихватку, после чего подняла чайник.
— Игорь Дмитриевич, — медленно произнесла она. — У вас есть ровно две минуты, на то, чтобы покинуть квартиру. Иначе, я бросаю вам в голову чайник с кипятком, а если дело дойдет до милиции, объясняю ей, что в квартиру проник неизвестный тип, притворившись медицинским работником. Я надеюсь, это будет сочтено необходимо обороной.
— Сомневаюсь, — ответил Игорь Дмитриевич, однако, как показалось, Ане, он встал поспешно. Взял дипломат, молча вышел в коридор. Аня так же молча открыла дверь. В другой руке она по-прежнему держала чайник, хотя пар обжигал запястье.