– Да-да, конечно. Но это… это так ненормально, почти безумно… Выражать свои чувства таким ужасным способом… – Де Граф взглянул на меня удивленно, как если бы изменил мнение о целесообразности нашего визита. – Господин майор, вам не кажется, что это очень странно?
– Вполне разделяю ваше впечатление. У того, кто это сделал, есть все основания получить первое же свободное место в клинике для душевнобольных. Но я сюда приехал не за этим.
– Конечно, конечно, – де Граф бросил еще один долгий взгляд на болтающуюся куклу, словно не мог заставить себя отвести от нее глаз, потом решительно тряхнул головой, подал знак и первым поднялся на крыльцо магазина. Привратник проводил нас на второй этаж, а затем в угловую комнату, двери которой с часовым замком – не так, как в последний раз, когда я их видел, – были гостеприимно распахнуты.
Комната эта являла резкий контраст с самим магазином. Она была просторной, современной и комфортабельной: прекрасный ковер и драпировки различных оттенков янтаря, дорогая новейшая скандинавская мебель, более подходящая модному салону, чем деловому бюро в портовом квартале. Двое мужчин, сидевшие в глубоких креслах за большими обитыми кожей столами, вежливо поднялись и указали де Графу, ван Гельдеру и мне другие, столь же удобные кресла, а сами остались стоять перед нами. Я был рад этому, потому что теперь мог лучше к ним присмотреться, а оба были на свой лад очень похожи друг на друга, так что стоили внимания. Однако наслаждение теплым приемом длилось всего несколько секунд, я сам прервал его, обратившись к де Графу:
– Совсем забыл об одной очень важной веши. Мне надо срочно увидеться с одним моим знакомым…
Это было правдой. Нечасто, возникает у меня такое знобкое-свинцовое ощущение в желудке, но когда это происходит, следует без малейшего промедления принимать профилактические меры.
– И такое важное дело могло вылететь у вас из головы? – де Граф сделал удивленную мину.
– У меня полно других забот и дел. А это припомнилось мне как раз сейчас. – Это тоже было правдой.
– Может, вы позвоните…
– Нет-нет. Я должен сделать это лично.
– А не могли вы мне объяснить…
– Господин полковник!
Он тут же кивнул, соглашаясь, что не стоит открывать государственные тайны в присутствии хозяев магазина, вызывающего у нас серьезные подозрения.
– Если бы я мог взять вашу машину и шофера…
– Разумеется, – откликнулся он с готовностью, но без энтузиазма.
– И если бы вы подождали, пока я вернусь…
– Вы многого требуете, майор.
– Знаю. Но это займет всего несколько минут.
Так и вышло. Я приказал шоферу остановиться у первого же попавшегося нам кафе, вошел туда и позвонил по городскому автомату. Услышал сигнал и, когда после соединения через коммутатор отеля почти тут же сняли трубку, почувствовал, что плечи мои расправляются от облегчения.
– Мэгги?
– Добрый день, господин майор! – Мэгги всегда вежлива, почти всегда чуть подчеркнуто деловита, пожалуй, никогда еще это не доставляло мне такого удовольствия.
– Рад, что тебя застал. Боялся, что, может, вы уже вышли с Белиндой, она тоже еще дома, а? – Значительно больше я боялся некоторых других вещей, но не время было ей об этом говорить.
– Она здесь, – голос Мэгги оставался спокойным.
– Вы обе должны немедленно покинуть отель. Когда говорю «немедленно», имею в виду десять минут. Если возможно – пять.
– Покинуть? Это значит…
– Это значит упаковаться, расплатиться и больше вблизи него не показываться. Перебирайтесь в другой отель. В какой угодно… Нет, ты совсем с ума сошла, не в мой! В соответствующий вам отель. Берите столько такси, сколько понадобится, пока не убедитесь, что никто за вами не едет. Сообщите свой номер телефона в бюро полковника де Графа на Марниксстраат. Продиктуешь номер задом наперед.
– Задом наперед? – Мэгги была ошарашена. – Значит, вы не доверяете даже и полиции?
– Не знаю, что ты понимаешь под «даже», но я не доверяю – никому, крошка. Когда зарегистрируетесь в отеле, отправляйтесь разыскивать Астрид Лимэй. Она у себя – адрес знаете – или в «Новом Бали». Скажите ей, что она должна поселиться в вашем отеле, пока не дам ей знать, что она может вернуться.
– Но ее брат…
– Георг может остаться на месте. Ему ничто не грозит, – позже я не мог вспомнить, было это заявление шестой или седьмой грубой ошибкой, которую я допустил в Амстердаме. – А она в опасности. Если начнет упираться, скажите, что по моему поручению немедленно идете в полицию по делу Георга.
– Но с какой стати нам идти в полицию?
– Ни с какой. Но ей незачем об этом знать. Она так напугана, что само слово «полиция»…
– Это попросту жестоко, – прервала меня Мэгги сурово.
– Вздор! – крикнул я и с треском швырнул трубку. Минутой позже я снова был в магазине и теперь у меня было время приглядеться к его хозяевам и поближе, и подольше. Оба они выглядели карикатурами на типичного амстердамца в представлении иностранца. Очень массивные, очень толстые, румяные, с обвислыми щеками, но если во время нашей первой короткой встречи их лица со складками и выражали доброжелательность и добродушие, то их сейчас им решительно недоставало. Видимо, нетерпеливый де Граф во время моего столь краткого отсутствия начал действовать. Я не упрекнул его по этому поводу, а у него хватило такта не спросить у меня, как все прошло. Муггенталер и Моргенштерн стояли почти в тех же позах, в каких я их оставил, переглядываясь с растерянностью, испугом, а также с совершенным отсутствием понимания происходящего. Муггенталер держал в руке какую-то бумагу, потом опустил ее жестом человека, не верящего собственным глазам.
– Ордер на обыск!.. – Его пафос, отчаяние и трагизм исторгли бы слезы даже у статуи, если бы этот человек был вполовину тоньше и больше походил на Гамлета. – Ордер на обыск в фирме Моргенштерна и Муггенталера! Сто пятьдесят лет обе наши семьи были в числе самых уважаемых, да что там, в числе самых почтенных купцов Амстердама. А теперь – такой позор! – Он провел рукой за собой и откинулся на кресло, словно потеряв силы держаться на ногах, бумага выпала из его руки. – Ордер на обыск!
– Ордер на обыск! – подхватил и Моргенштерн; ему тоже пришлось присесть в кресло. – Ордер на обыск, Эрнст. Черный день нашей фирмы! Боже мой! Что за стыд! Что за позор! Ордер на обыск!
Мугтенталер сделал отчаянный и в то же время безразличный жест:
– Пожалуйста, обыскивайте, господа, все, что хотите.
– И вы не хотите знать, что мы ищем? – любезно спросил де Граф.
– С чего бы я вдруг захотел это знать? – Муггенталер попробовал на миг возбудить в себе негодование, по был слишком для этого сокрушен. – Вот уже сто пятьдесят лет…
– Но, господа, – успокоительным тоном заговорил де Граф, – не принимайте этого так трагически. Я понимаю потрясение, которое вы должны испытывать, и лично я допускаю, что мы ищем что-то, чего не существует. Но к нам в этом деле обратились официально, и мы обязаны выполнить формальности. У нас есть информация, что вы владеете бриллиантами, полученными незаконным образом…
– Бриллианты! – Муггенталер с недоверием взглянул на компаньона. – Слышишь, Ян?! Бриллианты! – Он потряс головой и сказал, обращаясь к де Графу: – Если вы их найдете, дайте мне несколько штук, хорошо?
Де Граф не принял этого угрюмого сарказма:
–…и, что много важнее, станком для шлифовки алмазов.
– Да, у нас все от пола до потолка заставлено станками для шлифовки алмазов, – тяжело вздохнул Моргенштерн. – Можете сами убедиться.
– А где книги поступлений товара?
– Что хотите, все, что хотите, тоскливо откликнулся Муггенталер.
– Благодарю вас за готовность к содействию, – де Граф кивнул ван Гельдеру, который тут же встал и вышел из комнаты; полковник же доверительно продолжал: – Заранее извиняюсь за вторжение, которое почти наверняка окажется пустой тратой времени. Откровенно говоря, меня больше занимает этот кошмар, болтающийся на цепи у вашего подъемника. Кукла.
– Что? – Муггенталер, казалось, проверял, не ослышался ли.
– Кукла. Большая кукла.