«Одноглазая королева» являлась уникальной маркой. Королевский монетный двор выпустил таких не больше двух дюжин, и когда брак в печати был замечен, их, было, собирались пустить под нож, да не тут-то было. Марки сохранились и каким-то непостижимым образом оказались на рынке. Казначейство начало скупать бракованные изделия, и у них получилось вернуть не больше десятка, остальные же осели в частных коллекциях английских сэров и пэров, а несколько экземпляров даже покинули пределы Великобритании и будто бы всплыли в Брюсселе, Вашингтоне и Санкт-Петербурге. Выкупленные марки шли под нож, уже под особым надзором главного казначея. Негоже лику венценосной особы быть с изъяном. Оставшиеся экземпляры дорожали. Наступил момент, когда их осталось три. Две в Новом Свете, и одна на островах. На номинал в один пенс никто уже не обращал внимания. Как сама марка оказалась у сэра Рональда, история умалчивает, да и почтенный эсквайр не спешил делиться историей ее приобретения.
Дело показалось Джеку самым простым, так сказать, на пару чашек чая, однако к нему нужно было подходить со всей возможной осторожностью. Простая кража могла вылиться в нешуточный скандал в высшем свете, и тогда ни Пилю, ни ему самому не сносить головы. Расследование началось.
Для удобства беседы сэр Рональд распорядился выделить отдельную залу на втором этаже, с длинным массивным столом и рядом стульев. Видимо тут в лучшие времена собирались за трапезой все члены семьи, обсуждали сплетни, новости, листали газетные хроники, делились своими мечтами, мыслями, соображениями. Сейчас помещение было пустынным, серым, и тут пахло плесенью. Сказывалась нехватка штата слуг. Огромный дом не так-то просто было держать в надлежащем состоянии, и инспектор недоумевал, как леди Элизабет в столь короткие сроки бралась организовать тут званый ужин и аукцион. Разве что она сама знала, что произойдет что-то, настолько из ряда вон выходящее, что все эти мероприятия будут попросту отменены. С нее собственно и начался допрос.
Леди Элизабет оказалась молодой невзрачной дамой, с невыразительными, будто замыленными чертами лица. Строгий и чопорный ее наряд, на удивление шел в ногу с модой, чем она похоже, безусловно, гордилась. Войдя в залу, она взглянула на сидевшего за столом инспектора, и Джек поспешил встать.
— Вы уверены, что это необходимо? — Холодный перезвон серебряных колокольчиков пробежался эхом по помещению. Джек пожал плечами.
— Увы, леди Бэтлер. Я тут по просьбе сэра Рональда и страхового агента. Однако уверяю, что надолго вас не задержу.
— Как знаете. — Леди Элизабет повела подбородком, в этом единственном мимолетном жесте выразив всю свою неприязнь, раздраженность и откровенную скуку. Джек, в который раз поразился, насколько люди из высшего света могут держать марку, показывая порой то, чего нет, или отгораживаясь маской безразличия и спокойствия от того, что существует в реальности. Их мимике и жестам доверять не стоило.
В комнату заглянул сэр Рональд.
— Простите меня великодушно, но не брал ли кто-то из вас последний выпуск Таймс?
Леди Элизабет повела плечами.
— Нет, брат, я совершенно равнодушна к периодике.
— Невиновен, сэр. — Джек развел руками.
— Странно, очень странно. — Бэтлер нахмурился и вновь исчез за дверью.
— Итак. — Продолжил Джек. — У вас есть подозрения, кому бы это понадобилось?
Леди Элизабет вновь пожала плечами.
— Кому угодно. «Одноглазая королева», очень редкая марка, которую братец приобрел по случаю на одном из лондонских аукционов, в ту пору, когда дела Бэтлеров еще были хороши и шли в гору. В последнее время вся эта напряженность, дух войны с Германией так и витает в воздухе. Куда уж нам со своими предприятиями. Только и остается, что существовать на жалкую ренту с недвижимости в восточном Лондоне. Все смотрят в сторону войны.
— Как я понял, вы взяли на себя тяжкий труд подготовки к торжеству и аукциону?
— О да. — Леди Бэтлер на секунду оживилась. Нездоровый румянец оживил ее кукольное личико. — Мой брат совершенно ничего не смыслит в приемах. Ранее их устраивала наша покойная матушка, а до нее моя бабушка, леди Матильда. Мужчины рода Бэтлер предпочитали скачки, покер и охоту, и только мы, женщины, делали все, чтобы не ударить в грязь лицом.