— Однажды очень храбрый принц также подвергся шантажу, — это произнёс, конечно, отец Смит, — но не показывал вида.
Лорд Саймон ответил на это довольно резко. Я уже знал, что в своих методах он был в высшей степени практичным и не любил подобных экскурсов в сторону.
— Во всяком случае, — сказал он, — возможно, ещё до вечера мы узнаем, шантажировали ли миссис Терстон, и если да, то почему и кто. Поэтому пока мы могли бы оставить этот вопрос. Я намного сильнее стремлюсь узнать что-нибудь по поводу её пасынка и личности мистера Сидни Сьюелла.
Сержант Биф вздохнул:
— Не вижу причин для вашего к нему интереса. Он никак не связан с убийством, кем бы ни оказался.
Лорд Саймон проигнорировал это заявление и сказал:
— Между прочим, Биф, есть тут у вас какие-нибудь люди, приехавшие сюда сравнительно недавно? Кто-нибудь, за кем, по вашему мнению, неплохо было бы присматривать?
Сержант Биф заколебался:
— Не знаю, следует ли мне говорить что-нибудь по этому поводу. Но полагаю, что вам, джентльмены, я могу доверять. Ну, есть некий человек, за которым мне велели присматривать. По имени Майлз. Работает в местном отеле. Как я понимаю, эту работу ему помогла получить миссис Терстон.
Лорд Саймон выпрямился в кресле:
— В самом деле? Вы могли бы раньше сказать нам об этом, Биф. Сколько ему лет?
— Около тридцати.
— Что он делает в отеле?
— Швейцар и чистильщик обуви.
— А почему вам велели за ним присматривать?
— О, у него криминальное прошлое. Несколько отсидок, как я понял. Специализация: кражи со взломом. Но вот уже больше года на него ничего нет. — Он вызывающе посмотрел на лорда Саймона. — А теперь попытайтесь сделать из него убийцу! — бросил он.
— Это, конечно, некий свет, — ответил тот. — Значительный свет.
Очки отца Смита вспыхнули, когда он поднял голову.
— Красный свет светофора — это тоже свет, — произнёс он, обращаясь к потолку.
ГЛАВА 11
Таким образом, у нас оказался новый подозреваемый, но его появление, не произвело на трёх детективов большого впечатления. Это, как я подумал, хорошо согласовывалось с общепринятым порядком: великие детективы никогда и ни при каких обстоятельствах не могут быть захвачены врасплох. Отец Смит вежливо улыбнулся, отвечая лорду Саймону, а месье Пико, который некоторое время сидел тихо и незаметно, теперь начал усердно переставлять каминные приборы. Только лорд Саймон, который всегда был дотошен, казалось, отметил для себя тот факт, что мистер Майлз, опытный вор-домушник, живет и работает в этом районе.
Прежде чем в комнату вошёл следующий человек, лорд Саймон снял телефонную трубку и спросил управляющего местного отеля, когда у его швейцара выходной. Управляющий, казалось, не почувствовал никакого удивления от этого внезапного вопроса, заданного незнакомцем, поскольку мы услышали, как лорд Саймон поблагодарил его, немного растягивая слова, и положил трубку. Повернувшись к нам, он спокойно сказал:
— Прошлым вечером, в пятницу, конечно же.
— Естественно, — проворчал месье Пико, в то время как отец Смит рассеянно кивнул.
— Тем не менее, он вернулся в десять тридцать, — продолжил лорд Саймон.
— Вы готовы заняться следующим свидетелем? — спросил Сэм Уильямс.
Разногласий не было, поэтому адвокат позвонил, и в комнату вошла кухарка. Я никогда не видел её прежде, хотя настроен был доброжелательно, и не был разочарован, обнаружив, что она оказалась не толстой, жизнерадостной женщиной, которую обычно ожидаешь обнаружить посреди приправ в светлой кухне, но строгой, седовласой дамой в очках, по внешности мало чем отличающейся от её предшественника, мистера Кингсли. Правда, лицо кухарки показалось не столько суровым, как я поначалу предположил, сколько уверенно знающим. После внимательного изучения, однако, я вынужден был признать, что, хотя она была чрезвычайно хороша в работе, но, как большинство истинных мастеров, несколько терялась в незнакомой обстановке.
Лорд Саймон, казалось, почувствовал это, поскольку успокаивающе улыбнулся.
— О, мисс Стори, — сказал он, и это было типичным для него — обеспокоиться выяснением её имени, — жаль отрывать вас от дел и всё такое. И я уверен, что все в доме окажутся проигравшими из-за того, что вы вынуждены покинуть кухню. Ваша слава достигла нас.
— Сегодня вечером никакого обеда [29], — сказала мисс Стори, стараясь оставаться в своей стихии как можно дольше. — Доктор сказал, что вы не управитесь вовремя. Холодные закуски, когда пожелаете.
— Да, понимаю. Вы не против, если я задам вам несколько моих чертовски глупых вопросов, а? Я ими знаменит.
— Ну, я совсем не вижу, чем я смогу вам помочь.
— Забавно. Никто никогда этого не видит. Но можете вы, по крайней мере, сказать, сколько времени вы работаете в этой семье.
— Дольше, чем кто-либо другой в штате. Более четырёх лет.
— Вам здесь нравится?
— Если бы не нравилось, не осталась бы. Я никогда не воспринимала всерьёз это глупое завещание. Я им всем говорила, что они дураки, если в это верят. Это всего лишь маленькая хитрость миссис. Бедняжка, она думала, что умнее всех. А теперь смотрите, что стало с ней самой!
— Вы думаете, её смерть имеет к этому какое-то отношение?
— Я ведь так не сказала, правда? Я ничего об этом не знаю. Я тогда была внизу и только слышала крики.
— А другие слуги относились к завещанию серьёзно?
— Ну, и да, и нет. Конечно, мы все его периодически обсуждали. Было забавно знать, что, случись с ней что-нибудь, все её деньги достанутся нам. Но ни один из нас не желал ей вреда, если вы спрашиваете именно об этом. И ни один из нас этого не делал.
— Вы говорите и за других?
— Никто не может жить каждое утро, день и ночь бок о бок с другими людьми и совершенно не знать, что творится в их головах, — ответила мисс Стори. — Я не в восторге ни от кого из них, и есть такое, что мне не нравится. Но я очень хорошо знаю, что этого не совершал ни один из них. Так что, если вы пытаетесь приписать это им, вы ошибаетесь, вот и всё.
— Мы пытаемся лишь найти правду, — сказал лорд Саймон.
— Рада это слышать, — быстро произнесла мисс Стори, чуть ли не раньше, чем предложение было закончено.
— Вы одобряете Столла?
— Я не собираюсь обсуждать других слуг, сэр. Я решила предоставить вам любую информацию, которой располагаю, но не моё мнение о ком бы то ни было.
— Абсолютно справедливо. Скажите нам тогда, в какое время Столл отправился спать вчера вечером?
— Как только снёс виски в гостиную. Не позднее половины одиннадцатого. Он жаловался на головную боль, и Энид, горничная, предложила остаться бодрствовать на случай, если что-нибудь понадобится, а он отправился спать.
— Но вы уверены, что он лёг спать?
— Как я могу быть уверенной? Он взял свой будильник, как делает это всегда, и покинул кухню.
— Пожелав спокойной ночи?
— Энид. Мы с ним не разговариваем.
— С чего это вдруг?
— О, пустяки, не о чем говорить. Разногласия по поводу суфле.
— Понятно. Затем вы и Энид остались вместе на кухне. А что относительно шофёра, Феллоуса?
— Он тоже был там. Я никогда не одобряла этот обычай и говорила об этом миссис Терстон тысячу раз, но ничего не менялось. Феллоус приходит на ужин каждый вечер приблизительно в девять, и остаётся в моей кухне курить сигареты допоздна.
— Но, чёрт побери, куда же ему ещё идти, мисс Стори?
— Меня это не касается. Деревня неподалеку. А мне такая ситуация не нравится.
— Итак, там находились вы трое. Кто покинул комнату первым?
— Энид, когда услышала, что миссис Терстон пошла спать.
— О, вы могли это слышать из кухни, да?
— Нет, если дверь закрыта, то не могли. Но Энид прошлым вечером оставила её приоткрытой.
— Она прислушивалась к чему-нибудь?
— Да, она и шофёр. Однажды я встала и закрыла дверь из-за сквозняка. Но вскоре она вновь открыла её.
— Как вы это объясняете?
— О, в этом не было ничего необычного. Она всегда старалась пойти наверх тогда же, когда и миссис Терстон. Энид, должна сказать, просто любила миссис и обычно следовала за ней, чтобы узнать, не нужно ли чего.