— Почему? — невинно спросил отец Смит. — Разве их толщина означает, что они имеют уши?
Доктор Тейт продолжил: «Я забыл фамилию этой семьи, но они были, конечно, католиками, и верили, как все люди вашей религии, в домовых, леших и подобные существа».
— Леших? — переспросил отец Смит.
— Ну, вы понимаете, о чём я.
— Боюсь, что нет, — сказал отец Смит.
— Ладно, забудьте. Вы верите в демонов? — пошёл в новую атаку доктор Тейт.
— А вы верите в микробов? — парировал отец Смит.
Доктор Тейт решил оставить эту сомнительную почву. «Во всяком случае, члены этой семьи были суеверны. И глава семьи, сэр Джайлс, был самым суеверным из них. В течение многих лет прежде, чем он наконец умер, он утверждал, что имел видение смерти, которая его ожидает. И это не было обычной смертью…»
— А что такое обычная смерть? — спросил отец Смит.
— Ну, смерть от какой-нибудь болезни... смерть в постели.
— Понимаю. Обычная смерть — та, при которой покойного навещал доктор, так?
— Да. Хотя нет. Я имею в виду... ладно, независимо от того, что такое обычная смерть, смерть, которую видел для себя сэр Джайлс, была совсем не обычной. Он сказал, что за ним явился сам Ангел Смерти. Он прилетел по воздуху на больших чёрных крыльях, был одет в чёрное с головы до пят и в руке держал меч.
— А меч для чего? — спросил отец Смит.
— Чтобы нанести удар.
— Понимаю. Я просто подумал, что он нужен для проведения хирургической операции.
— Сэр Джайлс видел эту картину неоднократно и всегда было одно и то же. Ангел Смерти прилетал издалека на крыльях по воздуху, чтобы покарать несчастного сэра Джайлса.
— То есть чтобы отомстить? Но что такого сделал ему сэр Джайлс? — поинтересовался отец Смит.
— Он был очень распутным старикашкой. И эти видения для него были мощным источником раскаяния. Он, казалось, думал, что Ангел Смерти поразит его за грехи. Слушайте, я ведь только пересказываю местную историю.
— Понимаю. Надеюсь, всё кончится хорошо.
— Наконец, Ангел Смерти нанёс свой удар. Старик вёл себя отвратительно, даже по стандартам тех дней. И он, казалось, ожидал, что за это его постигнет кара. Он сказал, что видел, как чёрные крылья оказываются всё ближе и ближе. И, наконец, однажды вечером он поднялся в башню замка в одиночестве, и не появлялся внизу в течение нескольких часов. Домашнее забеспокоились, и один из его сыновей поднялся поискать его. Он нашёл старика, лежащего в собственной крови в самой верхней комнате, ещё не мёртвого, но обессиленного.
— И каковы были его последние слова? — спросил отец Смит, который, казалось, наслаждался этой историей и постоянно хихикал по мере её изложения.
— Сын поднял голову отца, и старик кивнув на окно, бойницу, или что там у них было в замках в то время, прошептал: «Смерть прилетела на крыльях!» — и умер.
— И как же он погиб?
— Это самая интересная часть истории, — продолжал доктор Тейт. — Никогда так и не удалось выяснить, как он погиб. Внизу лестницы всё время, пока старик был в своей башне, стоял караульный, и был проведён обыск всего здания, но безуспешно. Комната, в которой он был найден, располагалась на высоте тридцать футов от земли, и никакого оружия обнаружено не было. Поскольку люди в доме были, как я говорил, суеверными…
— О, они все были суеверными? Вы этого нам не говорили.
— Ну, а чего можно было ожидать в эти тёмные века? Во всяком случае, они полагали, конечно, что видение старика осуществилось и Ангел Смерти наконец нанёс свой удар.
— Понимаю. Таким образом, убийцу никогда не обнаружили?
— Нет. Что вы думаете об этой истории?
— Я думаю, что, как и многие хорошие истории, это вымысел.
— О!
— Но вы совершенно правы, посчитав, что эта история меня заинтересует. Её здесь действительно хорошо знают?
— Очень. Никто не смог бы прожить достаточно долго в этом приходе и не услышать её. Да ведь я думаю, что наш сумасшедший викарий даже использовал её на днях в одной из своих проповедей. Как предупреждение людям, которые плохо себя ведут. Но ведь он — странный парень. Ну, я зайду сюда. Маленькая девочка с коклюшем. Надеюсь, вы разгадаете нашу тайну. Ужасное дело. Я не сторонник высшей меры наказания, но считаю, что человек, убивший Мэри Терстон, должен быть повешен. Доброй ночи вам обоим. Доброй ночи.
Доктор Тейт свернул на узкую дорожку и оставил нас завершать прогулку вдвоём. Я интенсивно размышлял. Что-то в этой истории разбудило моё воображение. Эта идея смерти, летящей на крыльях. Тайна смерти Мэри Терстон была настолько непонятна, что ничто уже не казалось слишком неправдоподобным. Предположим, — конечно, я понимал, что это фантастика, — но предположим, что кто-то мог летать? Даже если это был всего лишь полёт из окна второго этажа до земли на достаточно большое расстояние от стены, чтобы не оставить следов приземления. Разве это не было, в конце концов, так уж невозможно? Я помнил, что ещё мальчиком, экспериментируя, прыгал с крыши сарая с открытым зонтиком, замедляющим падение. Эксперименты не были очень успешным, но всё же…
В конце концов, убийце не было необходимости влетать в окно. Нужно было только вылететь из него. Конечно, возможно какое-нибудь приспособление вроде парашюта. Или какие-то крылья. Ведь существуют такие вещи, как планёры. Разве я совсем выжил из ума, если думаю о таких возможностях?
Я повернулся к своему компаньону: «Вы не думаете, что, возможно, эта история с убийством могла бы относиться и к нашей проблеме?»
— Любая история с убийством могла бы относиться к нашей проблеме, — ответил он, — от истории Каина и Авеля и до наших дней.
— Но разве не похожа она на то, что произошло здесь?
Отец Смит повернулся ко мне. «Достаточно трудно найти то, что фактически произошло, не рассматривая всего того, что могло произойти. Возможно, в окно влетел дракон и своим языком, как мечом, совершил убийство. Недавно изобретённый воздушный шар, возможно, завис над домом как облако и позволил убийце спуститься к окну. Человек, возможно, сделал удивительный гигантский прыжок на подоконник, а впоследствии прыгнул на ветви соседнего вяза. Или я, возможно, скрывался весь вечер под кроватью и при вашем приближении превратился в крысу. И всё же мало пользы для меня или для доктора Тейта в изобретении этих сенсационных гипотез».
— Значит, вы действительно знаете, — сказал я с некоторым облегчением, — что произошло на самом деле и кто виновен?
Я ждал его ответа, затаив дыхание, когда он внезапно схватил меня за руку и мы остановились. Над нами высились холмы, и их линия была столь же плавной и отчётливой как линия куполов храма. Рядом имелось скопление деревьев, согнутых за многие годы ветром, но несмотря на это цепляющихся за жизнь. Я и сегодня мысленно вижу их контуры и край холмов, поскольку в центре этой картины было нечто, что сделало её незабываемой для меня.
Было две фигуры, причём одна напоминала моего компаньона. Они, высокая и низкая, чёрным силуэтом выделялись на серо-синем сумрачном небе. Чёрными заставило их выглядеть не только их положение на фоне неба, но и сама их одежда была чёрной, а за спиной маленького что-то трепыхалось. Я вздрогнул. Что же это такое: только что бьётся за спиной, теперь свободно висит вдоль тела, а сейчас надувается ветром как парус? Могли ли это быть…
Но через мгновение я велел себе перестать валять дурака. В человеке не было ничего неестественного. Его развевающийся контур объяснялся чёрным капюшоном, и я понял, что вижу перед собой викария.
Отец Смит моргал чистыми и невинными глазами, за которыми, я знал, скрывались самые умные мысли. Вцепившись обеими руками в ручку неизменного зонтика, он наблюдал за двумя людьми, спускающимися с холма к дому Терстонов. И пока я на него смотрел, вся моя уверенность в выводах лорда Саймона и месье Пико испарилась. В конце концов, чем они меня взяли? Этим утром я, в компании с лордом Саймоном, видел трёх подозреваемых, и он сказал мне, что его теория созрела. Днём, во время моей прогулки с месье Пико, я увидел ещё трёх, и он заявил, что также решил загадку. И теперь, в этот жуткий момент, здесь стоял отец Смит, сверкающий стёклами очков в направлении двух остальных. (Дело в том, что во второй фигуре к настоящему времени я распознал Столла.) Так что в результате после восьмидесяти миль в автомобиле, восьми пешком и стояния в течение некоторого времени на холодном ветру, я был не ближе к истине, чем вчера вечером.