Я стал сиротой рано и совсем не помню родителей. С самого раннего детства бабушка заботилась, воспитывала меня… вплоть до отправления в военную академию.
А теперь мои мысли лихорадочно вертелись вокруг слов- «мадам Стравински мертва».
«Мертва».
И я никак не мог смириться с этим.
- Лорд… я хотел вам кое-что сказать … Там есть странное… - Генрис остановился перед дубовыми дверями, ведущими в самое потаенное место особняка.
Мужчинам туда входить не дозволялось. Бабушка не держала будуара, считав это мещанством и пошлым тоном, а расположила свои покои так, что при входе ты сразу попадаешь в ее опочивальню. В детстве я прибегал к ней и даже залезал под одеяло, когда мне снились кошмары.
- И что же?.. – отстраненно спросил я.
- Часы треснули. И жидкость на ковре. Красная…Обратите внимание… - запинаясь, сказал дворецкий.
Кивнув, я вошел за ним в спальню. Встал у дверей и медленно, цепляясь взглядом за каждый выступающий элемент интерьера, за каждую странность и необычное положение, оглядел комнату. Профессиональная привычка фиксировать картину преступления и запоминать всё в малейших деталях. Я – детектив Его Величества. И знаю, как раскрывать опасные и запутанные с первого взгляда дела.
Мой нюх, нечеловечески точный и восприимчивый, сразу же отметил еще одну странность.
- Шоколад? Мне не послышалось? – я с удивлением уставился на слугу, - Но ведь у мадам аллергия и мы не держим в доме шоколад.
Генрис, стоящий по правую руку от меня, нервно кивнул:
- Не держали… раньше. Неделю назад мадам распорядилась купить фунт растолченных какао-бобов, и мадемуазель Эльдора самолично приготовила из них шоколад… Плитки получились ровными. Вон, в вазочке у постели лежат…
Дворецкий сделал попытку подойти к единственной тумбочке у кровати, где лежала покойная.
Я перехватил его за руку:
- Не стоит. Я сам осмотрю помещение… Значит, моя двоюродная сестра уже тут?
- Да, с вчерашнего вечера, - кивнул слуга, - Она приехала из Холмграна к самому ужину. Мадам была счастлива.
- А её родители? Они почему не приехали? Насколько я слышал, здоровье у них отменное.
- Не знаю, лорд, - Генрис отрешенно смотрел прямо перед собой, - Они уже десять лет не приезжают. А по какой причине – мне неведомо.
Кивнув, я сделал мысленную пометку всё-таки навестить тётю Ксинель. За мою практику я повидал разное. И вопросов к моей собственной семье накопилось предостаточно.
- Вы будете осматривать мадам? – вежливо спросил меня Генрис, но по его тону – нарочито невозмутимому, создалось впечатление, что он меня подталкивает, - Стражей я еще не вызывал. Оставил это решение за вами, лорд.
Знали бы драконы, как мне не хотелось этого делать!
Подойти, убедиться, что это правда. Что моя самая любимая и драгоценная бабушка мертва и не пережила день своего Рождения. Не увидела, и уже никогда не увидит подарка, который я для неё подготовил…
Который выбирал пусть и впопыхах, после получения задания от Волстена, но с искренним желанием порадовать. Сделать приятность.
- Буду! – недовольно огрызнулся я, делая шага вперед.
Потом и вовсе не выдержал – выругался.
Грязно и отчаянно.
- Лорд! – с укоризной одернул меня слуга, - Как можно такое говорить в комнате мадам?!
- Прости, - покраснел я и вновь почувствовал себя маленьким нашкодившим мальчишкой.
… Ох и натерпелся же от меня Генрис! Я помню его с раннего детства. Он всегда был с нами, невозмутимый и мудрый. Почтительный с бабушкой, как рыцарь из древности, и строгий со мной. Мой самый лучший и внимательный учитель. Он научил меня читать, писать, приучил любить хорошие вдумчивые книги. Именно он помогал бабушке оберегать меня от всяческих опасностей: высоких горок из подушек на парадной лестнице, битого стекла, хозяйственных ядов, которые то и дело попадались в мои детские ручки.
Может, именно потому, что однажды он вытащил стекло из моего стакана, я всё еще жив.
Тогда я разбил два хрустальных бокала в буфете и не признался. Никто об этом не знал. Вроде… Горничная, что выставляла посуду для праздничного ужина, еще не успела вымыть посуду. И я, разгоряченный после утренней прогулки, вбежал в столовую и сам налил из графина себе в стакан воды.
Воды, которой Дэйра собиралась промывать посуду.
Ох, и скандал же тогда был!
… Но это всё в прошлом. Теперь я – глава рода Стравински. Лорд, который унаследовал состояние не только своей бабушки, но и покойных родителей.