– Тебе надо только шагнуть в портал! – крикнул Майкрофт, перекрывая гудение машины. – Чтобы открыть проход, нужно много энергии, торопись!
Воздух гудел от высокого напряжения, металлические предметы, находившиеся поблизости, начали подпрыгивать и потрескивать от статического электричества.
Полли подошла поближе к световой двери и нервно улыбнулась мужу. Коснулась мерцающей поверхности, та пошла рябью. Миссис Нонетот глубоко вздохнула и шагнула в световой прямоугольник. Яркая вспышка, треск мощного электрического разряда, возле машины возникли ниоткуда две маленькие шаровые молнии и полетели в разных направлениях. Майкрофту пришлось нырнуть на пол. Одна проплыла мимо и, не причинив вреда, рассыпалась вспышкой на «роллс-ройсе», вторая взорвалась на олфактографе, устроив небольшой пожарчик. Так же быстро свет и звуки угасли, портал закрылся, и уличные фонари снова загорелись в полную силу.
– Облака! Приятная компания! Веселый танец! – без умолку трещали черви, а на поверхности книги вспыхивали огоньки и колебались стрелки: пошел обратный отсчет. До повторного открытия Прозопортала оставалось две минуты. Майкрофт счастливо улыбнулся, похлопал по карманам в поисках трубки – и с ужасом осознал, что она тоже осталась внутри «Морехода», так что он присел на прототип саркастического предвещателя и стал ждать. Пока все шло до чрезвычайности гладко.
По ту сторону Прозопортала Полли оказалась на поросшем травой берегу огромного озера. Вода лениво набегала на берег. Ярко сияло солнце. Маленькие пушистые облачка лениво ползли по лазурному небу. По краям залива в рассеянной тени березовых рощ цвели тысячи тысяч ярко-желтых нарциссов. Ветерок, напоенный сладкими ароматами лета, заставлял цветы трепетать и танцевать. Вокруг Полли царили тишина и спокойствие. Мир, в который она попала, никогда не знал человеческой злобы и ненависти.
– Какая красота! – сказала она, не без труда сумев оформить свои мысли в слова. – Цветы, краски, ароматы – словно шампанским дышишь!
– Вам нравится, мадам?
Перед ней стоял человек лет восьмидесяти, в черном плаще. На старом его лице светилась полуулыбка. Он безотрывно смотрел на цветы.
– Я часто прихожу сюда, – сказал он. – Всегда, когда тяжкое уныние овладевает моей душой.
– Хорошо вам, – сказала Полли. – А нам приходится довольствоваться «Назови этот фрукт».
– «Назови этот фрукт»?
– Это телевикторина. Ну, сами знаете.
– Теле… что?
– Ну, как кино, только рекламное.
Он нахмурился и посмотрел на гостью с недоумением, потом снова перевел взгляд на озеро.
– Я часто прихожу сюда, – сказал он опять. – Всегда, когда тяжкое уныние овладевает моей душой.
– Вы уже это говорили.
Старик посмотрел на нее так, словно пробудился от глубокого сна.
– Что вы тут делаете?
– Меня прислал мой муж. Меня зовут Полли Нонетот.
– Видите ли, я прихожу сюда в беззаботном или задумчивом настроении. – Он повел рукой, указывая на цветы. – Вы же понимаете… Нарциссы.
Полли залюбовалась бело-желтыми цветами, шелестевшими на теплом ветерке.
– О, если не подводила память… – пробормотала она.
Человек в черном улыбнулся ей.
– Взор внутренний – вот все, что мне осталось. – задумчиво сказал он, и улыбка покинула его суровое лицо. – Чем некогда я был, осталось здесь. Все, чем я жил, живет в моих твореньях. Но жизнь в пространстве слов – как это поэтично.
Он глубоко вздохнул и добавил:
– Но одиночество не всегда благословенно, знаете ли.
Он посмотрел на солнечные блики на воде.
– И как давно я умер? – внезапно спросил он.
– Более ста пятидесяти лет назад.
– Да? Расскажите, чем кончилась Французская революция?
– Об этом пока рано говорить.
Вордсворт нахмурился, глядя на заходящее солнце.
– Эй, – воскликнул он, – я не помню, чтобы писал об этом.
Полли посмотрела: на солнце наползала огромная и очень темная дождевая туча.
– Что вы… – начала было она, но, оглянувшись, увидела, что Вордсворт исчез.
Небо потемнело, вдалеке зловеще рыкнул гром. Поднялся сильный ветер, озеро пошло мурашками от холода, утратив прозрачность и глубину, нарциссы перестали танцевать на ветру, превратившись в желто-зеленую сплошную массу. Полли закричала от страха. Небо и озеро слились в единое целое, нарциссы, деревья и облака вернулись на свое место в стихотворении, став отдельными словами, звуками, закорючками на бумаге, не имевшими иного значения, кроме того, которым наделяет их наше воображение. Затем обрушилась тьма, женщина еще раз испуганно вскрикнула, и стихотворение захлопнулось у нее над головой.
12. ТИПА-27: ЛИТЕРАТУРНЫЕ ДЕТЕКТИВЫ
Сегодня утром Четверг Нонетот вышла на работу в отдел литтективов, заменив убитого Крометти. Не могу отделаться от мысли, что ей здесь не место, и сомневаюсь, действительно ли она психически здорова, как кажется ей самой. Ее терзает множество демонов, старых и новых. Мне кажется, что Суиндон – вряд ли подходящее место для их изгнания…
Штаб-квартира ТИПА-Сети в Суиндоне делила помещение с полицейским участком. Здание представляло собой образчик тяжеловесной рациональной германской архитектуры – его построили во время оккупации для городского суда. Образчик попался крупный, чего и следовало ожидать. Вход охранялся металлодетекторами. Показав свое удостоверение, я прошла в большой шумный вестибюль, забитый народом – полицейскими и обычными гражданами. Прежде чем я пробилась к первому столу, меня пару раз толкнули, зато я несколько раз улыбнулась старым знакомым. Добравшись до дежурного, я увидела человека в мешковатых белых штанах и рубашке, спорившего с сержантом. Правда, сержант с ним не спорил, а просто смотрел в пространство, дожидаясь паузы. Он все это уже слышал не в первый раз.
– Имя? – устало спросил наконец сержант.
– Джон Мильтон.
– Который Джон Мильтон?
– Четыреста девяносто шестой, – вздохнул Джон Мильтон.
Сержант сделал пометку в блокноте.
– Сколько у вас взяли?
– Двести наличными и все мои кредитки.
– Вы уведомили банк?
– Конечно.
– И вы утверждаете, что стали жертвой Перси Шелли?
– Да, – ответил Мильтон. – Прежде чем удрать, он сунул мне эту листовку, ниспровергающую все нынешние религиозные догматы!
– Привет, Росс, – сказала я.
Сержант перевел взгляд на меня и спустя мгновение расплылся в улыбке:
– Четверг! Правду сказали, что ты возвращаешься! А еще сказали, что ты теперь в ТИПА-5.
Я улыбнулась в ответ. Росс работал дежурным по отделению, когда я, еще до армии, поступила в Суиндонскую полицию.
– Что ты тут делаешь? – спросил он. – Открываешь региональное представительство? ТИПА-9 или что другое? Задашь перцу старому усталому Суиндону?
– Не совсем. Меня перевели в ваше отделение литтективов.
На лице Росса промелькнуло недоверие, но быстро испарилось.
– Отлично! – не слишком уверенно воскликнул он.
Я с радостью согласилась и, уточнив, где находится офис литтективов, оставила Росса разбираться с Мильтоном-496.
Поднялась по винтовой лестнице на верхний этаж, направилась в дальний конец здания. Все западное крыло было отведено под региональные отделения ТИПА-Сети и кабинеты оперативников. В частности, здесь расположились ТИПА-экологи, специалисты по кражам произведений искусства и офис Хроностражи. Даже у Кола-Стокера был тут свой личный кабинет, хотя он редко в нем появлялся, предпочитая темный и довольно смрадный холодный гараж в цоколе.
Коридор был забит книжными шкафами и каталогами, старый ковер почти протерся посередине. В общем, жалкое подобие Лондонского офиса, где к нашим услугам были новейшие системы поиска информации. Наконец я отыскала нужную дверь и постучала. Ответа не последовало. Я вошла.