— И мне это кажется, м-р Сергей.
И вдруг оба партнера заливаются хохотом. В это время сзади доносится сухой голос.
— Где тут живет боксер?
Оба весельчака переглядываются и оборачиваются.
— Вы не ошиблись адресом. Боксер — я.
Высокий военный смотрит в упор подозрительно и говорит:
— Я имел другое представление о вашем сложении.
— Вы думали встретить атлета, а не боксера? — с иронией спрашивает Стуков.
— Нет. Но Костин, как я помню, придавал сложению первостепенную роль.
— Простите, — перебивает Андрей, — вы говорите об Андрее Костине, или о Петре?
Этот неожиданный вопрос ставит военного в тупик.
— А что? Разве и вы Костина знаете?
Андрей смеется.
— Видите, я сам Костин. Федор Костин.
— Тоже боксер?
— Вот именно.
С неприятным смешком:
— Вероятно, Костины взяли себе патент на боксерство, или же, наоборот, так называемые боксеры взяли патент на Костиных?
— Милостивый государь, вы забываетесь… — вспыхнул Андрей.
В следующий момент противники, нащупывая, обходят друг друга. Через минуту военный с синяками под глазами и расшибленным носом лежит на земле.
Через минуту военный лежит на земле.
Серж считает до десяти и затем заявляет.
— Чисто сработано. Чувствуется школа старичка.
Военный поднимается, обтирает кровь с носа и подает руку Андрею.
— Благодарю за урок.
После этого Андрей, отвесив поклон, входит в коридор, подымается по лестнице, отыскивает 9-ый номер и попадает в объятия Сергея.
— Смотри, смотри!.. — указывает Сергей в окно.
С противоположной стороны улицы, у забора стоят франтоватый грек и несколько грузин из особого отряда. Но вот грек отделяется от грузин и входит во двор. Внимательно осматривает Стукова и отрицательно качает головой. Затем военный прощается со Стуковым и вместе с греком уходит. Стуков, смеясь, вбегает наверх и сообщает нашим друзьям, что в пятницу у него начинаются уроки бокса.
Таким образом, честь 3-ей квартиры Андрей отстоял кулаком.
Андрей и Валико тщетно прикладывали уши к дверям. Все щели были заложены, к тому же стена была задрапирована. До них доносился шум голосов, но слов разобрать нельзя было. Ясно было только, что присутствовала женщина с правом голоса, да еще властного, и, судя по звону шпор — военные. Часам к 12-ти стали расходиться. Валико горел от нетерпения.
— Андрей, зачем медлить? Нужно проследить этих птиц. Быть может, удастся подслушать.
— Важные птицы улетают последними.
Через несколько минут снова послышался легкий шум голосов.
— Мы не ошиблись. Женщина осталась. Помните, Валико: в нашем деле женщина это все.
Наконец, говор смолк. Послышались шаги. Хлопнули дверью.
— Теперь айда за ними!
Трое: офицер, штатский и дама направлялись в сторону бульвара.
Двое: Андрей и Валико следовали за ними.
На углу остановились.
— Значит, до моего отъезда в Москву, вы еще зайдете ко мне, полковник!
— Непременно. Непременно.
Попрощались. Офицер пошел в одну сторону, штатский с дамой — в другую.
— Валико, — шепнул Андрей, — проводите офицера.
На бульваре дама прижалась к штатскому и стала что-то шептать; вдруг она нервно подняла голос:
— Мне жутко, Коля, ехать в Москву. Я не боюсь казней Ч.К. и других опасностей. Но почему-то Костин внушает мне страх… И эта история с боксером. Так странно! Так странно!..
Затем опять шопот. Последняя фраза, которую услышал Андрей, была произнесена совсем истерично:
— Я его сама буду допрашивать, понимаешь…
Придя к себе на новую квартиру, Андрей застал Валико.
— Этот полковник весьма близок к генералу Драценко. В такое позднее время к нему жалует.
— Ах, вот как. Значит, штатские люди непосредственно связаны с белым штабом. Интересно.
— Господин Серж, профессор бокса, в обществе которого я получил знаменательный урок, — представил со смехом Войтинский Сашу Стукова молодой интересной даме, сидевшей у него в кабинете.
— Рад познакомиться. Однако, ваши синие глаза острее шпаги, — заметил Стуков, смотревшей на него в упор, даме.
Катя вздрогнула.
— Благодарю за комплимент. Мы с вами как будто где-то встречались?
— Увы. Положение мое было невыгодно. Вы были пассажиркой, соседкой генерала Кук-Коллиса, я же — всего только его шофёром.
— А относительно Костина, вашего учителя, он, кажется, теперь занимается следственными делами. Что, он здоров?
Войтинский выходит на середину комнаты.