С этими словами Костин ушел. Оставшись одни, друзья долго еще ломали головы над загадкой.
— Не может быть, чтобы 14—I означало календарное число. А ты, Андрей, как думаешь?
— Это явка. А вот— Мария, — Здесь явное злоупотребление женщинами: Катя, Мария…
На Черноморье кипело, как в котле. Неразбериха стояла страшная. Каждый город жил автономно. Средств передвижения не было, если не считать нескольких моторных лодок. Мосты были разрушены, корабли затоплены. Бронепоезда спущены в воду. Еще недавно здесь проходила белая армия, гонимая сзади красными войсками, а с боков и спереди тревожимая зелеными отрядами. От Новороссийска и до Туапсе вся дорога была усеяна дохлыми лошадьми. Кое-где валялось военное имущество. Сотни семейств, связавших свою судьбу; с белыми, не выдержали тягот отступления до корней прогнившей армии и осели в городах и дачных местностях.
Среди них было много переодетых офицеров, не оставивших мыслей борьбы с красными. Гражданской власти еще не было.
В один из вечеров по главной улице Новороссийска разгуливали два молодых человека и вели следующий разговор:
— Ваню Клячко я знаю два года. Он замечательный подпольщик. Два раза был приговорен к расстрелу и оба раза остроумно выворачивался из беды, но предложение его мне не нравится. Что за смысл ехать на авось, не зная местностей, не имея даже заявок!
— Ваня — это мотор.
— Мотор мы и без Вани могли бы достать. Бумаги, которыми снабдил нас Костин, на кого угодно окажут влияние.
Андрей улыбнулся.
— Здесь еще у всех лихорадка. Бумаг не читают.
— А Ваня, думаешь, сможет получить мотор?
— Уверен.
Оба друга замолчали, продолжая думать о предстоящей поездке. С моря поднялся сильный ветер, возбуждая и обостряя мысли.
— Андрей, а ведь следует добыть кой- какие документы?
— Не мешало бы.
— Есть идея, — вскрикнул Сергей. — Я думаю произвести обыск в консульствах. Там никто еще не рылся. Быть может, удастся серийку бланков прихватить. Время терять нечего. Иду в консульства, а ты?
— По кофейням бродить буду. В десять у Вани.
Кофейни были переполнены народом. Выбитые из колеи торговцы, комиссионеры, владельцы судов и более мелкие сошки пытались найти здесь успокоение в сочиняемых друг другу сплетнях и небылицах. Обволакиваемые дымом наргиля, они отдавали весь нерастраченный за день базарный азарт бешеным движениям руки, бросавшей кости. Шум стоял невыразимый.
Переходя от столика к столику, как бы интересуясь игрой, Андрей прислушивался, к разговорам. В одной из кофеен, за партией в кости, ему удалось разговориться с греком. Жаловались друг другу на тягости жизни.
— Ничего здесь не сделаешь, — печально пробормотал Андрей.
— Нет, почему? Можно сделать большие дела, если съездить в Батум за камешками для зажигалок.
Андрей насторожился.
— А что они сейчас разве в цене?
— Откуда вы свалились, что таких простых вещей не знаете? — подозрительно спросил грек.
Андрей быстро придумал правдоподобную историю, как ему пришлось, продвигаясь с белыми, осесть в Новороссийске. Грек успокоился.
— Да, здесь камешки на вес золота. Привезите несколько кило, и вы будете на всю жизнь обеспечены.
— А как же туда поехать — с поддельной агитацией? — спросил Андрей.
— Какой умный! Как поехать!! Если бы это было, то в Новороссийске, кроме солдат не осталось бы ни одного человека. Судна все конфискованы. А если и достанешь лодку — из порта, все равно, не выпустят.
Уплатив за проигранное кофе, Андрей вышел. Яркая мысль закипала в мозгу: — нужно составить солидную греческую кампанию, дать им возможность поспекулировать и тогда все пути в Батум открыты.
— Представьте себе мое удивление, когда в греческом консульстве, делая выборку бланков, я застал за такой же работой одного грека. Впрочем, тот не удивился, не испугался, наоборот, предложил мне свои услуги. Я охотно согласился, когда он показал удостоверение из Особого Отдела. Все же подозрительным он мне показался.
— А как был одет грек? — спросил Ваня, поднявшись во весь свой гигантский рост. Его тусклые монгольские глаза вдруг замерцали.