В соседнем доме припозднившиеся мальчики и девочки еще похихикивали, играя в свои игры за темной стеной олеандров. Один из мальчиков крикнул:
- Донато дома нету.
- Он еще в городе? - спросил Падилья.
- Вроде бы. - Мальчик подошел к штакетнику. Облаченный во флюоресцирующую рубашку торс, казалось, чудесным образом висел в воздухе сам по себе, но тут я увидел белки его глаз, отражавшие свет. - А вы полиция?
- Мы друзья Мануэля Донато, - ответил Падилья.
- Может, он в участке. Недавно явился легавый, и Мануэль уехал с ним. Попался на чем-то?
- Надеюсь, что нет, - ответил Падилья.
- Я потому спросил, что он вроде бы плакал.
- И плакал, - сказала девочка из темноты. - Так плакал, что мне его жалко стало.
Дежурный сержант в участке объяснил нам причину этих слез. Гэс, брат Мануэля, лежал в морге. Его застрелил Пайк Гранада.
- Взял да и застрелил? - спросил Падилья.
Дежурный задумчиво посмотрел на него и перевел взгляд на меня.
- Вы представляете семью, мистер Гуннарсон?
Я пропустил вопрос мимо ушей.
- Когда это случилось?
- Около часа назад. Передано было не через меня, - сообщил он с сожалением. - Пайк уже сменился. И тут ему сообщили, где прячется Гэс. А он молодой и горячий.
- Кто сообщил?
- Спросите у него. Он там в общей комнате составляет предварительный рапорт. Скорее всего, он вам ничего не скажет, но пойдите спросите.
Общая комната была погружена в сумрак, только лампа на столе Гранады отбрасывала круг света. Он бил двумя пальцами по пишущей машинке, но её стук замер, едва мы вошли. Он поднял голову - с трудом, будто она была вылита из бронзы.
- Насколько я понял, вы застрелили Гэса Донато.
- Так он же схватился за пистолет.
- Жаль, что вы заткнули ему рот. Он мог бы рассказать много полезного.
- Вот и Уиллс то же самое твердил. Совсем мне плешь проел. Так уж вы не продолжайте, мистер Гуннарсон. - Он прищурился на Падилью. - А кто ваш приятель?
- Вы меня знаете, - сказал Падилья. - Я одно время работал в баре «Розариты».
- А-а! Тони. Все еще в городе работаешь?
- В клубе «Предгорья», - произнес Падилья официальным голосом.
Между ними ощущалась какая-то натянутость.
- А где вы отыскали Донато? - спросил я.
- На заброшенном заводе, где прежде делали лед. У путей. Очень подходящее место, чтобы прятаться вместе с пикапом. Вот я и вычислил, что он там.
- С удивительной точностью.
- Ну, мне немножко помогли. Птичка мне спела, что пикап видели. А я сам живу там. Порыскал немного и поймал его, когда он выгружал барахло из машины.
- Какое барахло?
- Награбленное. Камеры, меха, платья. Бродмен, видимо, хранил их у себя в подвале. Гэс его из-за них и прикончил.
- А вы прикончили Донато.
- Выбор был - я или он. - В свете лампы под зеленым абажуром лицо Гранады приняло зеленоватый оттенок, глаза стали золотыми. - А вас вроде больше бы устроило, чтобы это был я. Мне медали не нужны, но я в одиночку вышел против убийцы-профессионала, когда мне положено было отдыхать.
- Его жена утверждает, что он не убийца.
- Еще бы! Она утверждала, что он ни в чем не виноват, всякий раз, когда его арестовывали, - раз пять, если не все шесть. Он никогда ничего дурного не делал, начиная с торговли наркотиками на школьном дворе и кончая вооруженным грабежом. А теперь вот он и не убивал никого.
- Не убивал и сам убит.
Гранада вздернул голову, и глаза его блеснули, как два золотых:
- Неужто вы ей верите, черт подери? Она за это время совсем изовралась.
- Кому же и знать, как не вам, - вставил Падилья.
Гранада медленно поднялся - три фута с лишним в плечах, обтянутых полотняной курткой, и выпрямился во весь свой почти семифутовый рост. Он наклонился и обеими руками ухватил край стола, словно намереваясь поднять его над головой и швырнуть в нас.
- Что это, собственно, значит? Я со многими гулял, пока не понял свою дурость и не взялся за ум.
- Но застрелили вы только её мужа, - сказал Падилья. - Она и есть та птичка?
Гранада произнес кротко:
- Мать меня предупреждала, что таких вечеров мне не обобраться. Я жизнью рискую, чтобы взять убийцу, и что дальше? Лейтенант меня мордует, с улицы заходят всякие и делают из меня петрушку…
- Сейчас принесу полотенце, поплачьте хорошенько, - сказал Падилья.
Гранада назвал его нехорошим словом и поднял кулак. В коридоре послышались бегущие шаги и плач. В дверях с воплем возникла женщина. Гранада взглянул на стенные шкафы, точно ища, где бы укрыться.