Второй раз Хильда целилась не в меня.
В надлежащий срок останки сына были выданы Аделаиде Хейнс. На похоронах присутствовал Уиллс - он рассказал мне об этом потом. Его заинтересовало то обстоятельство, что миссис Хейнс заплатила три с половиной тысячи долларов за бронзовый гроб с серебряными украшениями.
После службы Уиллс отправился к ней задать несколько вопросов. Она попыталась откупиться от него десятью тысячами долларов наличными. Остальные деньги, которые сын оставил ей на сохранение, Уиллс нашел внутри пианино. А с ними и билет первого класса на самолет в Рио-де-Жанейро, выписанный на имя преподобного Кери Кейна.
Брильянтовую брошь нашла санитарка, которая переодевала миссис Хейнс в психиатрическом отделении больницы в Маунтин-Гроуве. Брошь была пришпилена к комбинации под черным траурным платьем.
Ричард С. Пратер
Финт
Голова моя трещала, острая режущая боль засела где-то в затылке. Отняв пальцы от ноющего места, я обнаружил, что они покрыты чем-то липким. Со страшным усилием я разлепил веки и уставился на темнокрасные пятна на подушечках пальцев. Я еще не окончательно пришел в себя, когда из рефлекторно шевельнувшейся правой руки что-то выпало на ковер. Это был револьвер - мой собственный ствол тридцать второго калибра. Я частный детектив и потому всегда хожу со стволом.
Слева, в паре шагов от меня, было открытое окно. Я вел себя как идиот - разве можно было рассиживаться в кресле у самого окна? Я с трудом поднялся на ноги и оперся руками о подоконник. Пятью этажами ниже лежала Главная улица. Главная улица города Альтамира, штат Калифорния. Что-то я все-таки еще помнил. Именно здесь, в гостинице «Рэллей», мы засели играть в карты. Это был покер, и сидели мы впятером: Вик Фостер, Дэнни Гастингс, Джейсон, Стоун и я - Шелл Скотт.
Я обернулся. Карточный столик с зеленым сукном столешницы валялся на боку посреди комнаты, зеленые купюры валялись на ковре. Однако не похоже было, что здесь их наберется больше, чем на тысячу. Рядом валялось несколько разбитых бокалов. Похоже, здесь случилась драка.
И только тут я его заметил.
Он лежал за столиком навзничь, в открытых глазах стекленели мертвые зрачки, весь в кровище, белая рубаха разорвана. Это был Дэнни Гастингс с двумя дырками в груди. Лицо было в синяках, под носом и на губах - кровь. Пульс не прощупывался, дыхания не было. Словом, он был мертв в достаточно сильной степени.
Последнее, что мне удалось припомнить об игре, - это то, что мы оставались втроем: Вик Фостер, Дэнни и я.
Остальные двое ушли за пару минут до беспамятства. Сразу после их ухода карты бросил и Фостер, подошел к окну, чтобы глотнуть чистого воздуха, после чего встал у меня за спиной. И сразу - бац! И свет погас.
Я услышал вой сирен и приблизился к окну. Стоило мне только высунуться из него, как у тротуара перед самым зданием припарковались две машины. Из них выскочили полицейские и прытко бросились в отель. У моих ног лежал тот самый ствол тридцать второго калибра, который я выпустил из ослабевшей руки, как только пришел в себя. Я поднял револьвер и крутанул барабан. Две гильзы в нем были стреляные.
Я постоял немножко, совсем не шевелясь и напряженно размышляя. Даже охотник за черепами с острова Борнео запросто бы вычислил, что Дэнни угробил Фостер и обставил все так, чтобы убийство пришили мне. Фостер все делал более чем обстоятельно. Конечно же, он все предусмотрел, чтобы у меня не оставалось ни малейшей надежды выкрутиться перед полицией, - по крайней мере, не сию секунду. Уже две недели газеты беспрерывно атаковали стражей порядка за то, что они не могут отыскать убийцу профсоюзного босса Тайлера. Конечно, если удастся быстренько раскрыть убийство Дэнни, это надежда на быструю поимку убийцы Тайлера.
Губы у меня были разбиты, опухли и болели. Разбивал он мне их, видимо, осторожно, потому что я валялся без сознания. Морда у Дэнни тоже была изрядно побита: очень похоже было на то, что мы с ним крепко сцепились, - это должно было служить объяснением для шишки, которую он мне наварил на затылке. А тот трогательный факт, что неделю назад я публично уложил Дэнни на обе лопатки, мне, конечно, тоже постараются зачесть.
Я выбежал из номера и посыпался вниз по лестнице. Уже на втором этаже послышался топот тяжелых ботинок. Я не знал, много ли обо мне известно полиции. Но в том, что в кармане моих штанов револьвер, из которого ухлопали Дэнни, сомнений у меня не было. Чуть правее я заметил приоткрытую дверь триста второго номера. Я успел разглядеть горничную, которая перестилала постель. Тут я моментально сорвал с себя плащ и перебросил его через руку.