- Да.
- Умеете стенографировать? Он солгал:
- Да... Немного. Достаточно, думаю, чтобы...
- Были на военной службе?
- Досрочно, чтобы...
Надо было сказать-чтобы жениться, но какой-то инстинкт подсказал ему, что лучше об этом промолчать.
- ...чтобы поскорее попытать счастья в Париже... Мне двадцать один год с половиной...
Они по-прежнему стояли, хотя вокруг было полно стульев, добротных старых стульев с кожаным сиденьем. Комната была почти нормально меблирована: большой стол посередине, кресло у огня, два просторных шкафа, а неподалеку от телефона - американский письменный стол, весь заваленный бумагами.
- Вас предупредили, что секретари у меня не задерживаются?
- Да.
- Много у вас с собой денег в кармане? Слегка сбитый с толку, Мишель, улыбнувшись, ответил:
- Думаю, ровно столько, сколько нужно, чтобы вернуться в Париж.
- Где ваш багаж?
- Я оставил чемодан в Кане... Не могу вспомнить название гостиницы. Как я уже сказал, у меня было опасение, что место занято... Я спозаранку отправился на улицу Шануанесс. Там мне сообщили...
- Кто именно?
- Почтальон... Он сказал, что вы, должно быть, находитесь на своей вилле... Мне повезло, я успел на поезд узкоколейки. У меня диплом бакалавра...
Ему показалось, что этого можно было и не говорить.
- Вы уверены, что не знаете мою фамилию?
- Клянусь. Мне только назвали господина Дьедонне.
Он испытывал странное чувство. Этот негостеприимный дом посреди дюн был совершенно не похож на тот, который Мишель себе представлял. Ни захламленные комнаты, ни старуха, столь нелюбезно встретившая его, явно не способны были его прельстить. А тут еще этот дурно одетый, неухоженный, неприметный человек, которому Мишелю все более хотелось понравиться.
- Прошу вас взять меня на испытательный срок. Если я не справлюсь...
Чего он никак не мог понять, так это, о чем думал его собеседник. Ясно было только то, что с подобными людьми он еще никогда не сталкивался. Едва взглянув на него, господин Дьедонне сразу разгадал его, определил ему цену. Так почему он мешкал с ответом? Ибо он явно тянул и, казалось, был недоволен собой больше, чем Мишелем.
- Моя фамилия Фершо,- сказал он, поглядев на него в упор.
А так как его гость никак не отреагировал, то добавил:
- Дьедонне Фершо, Фершо-старший... Вы не читаете газеты?
- Прошу прощения... Я не знал...
Как мог он себе представить, что перед ним тот самый Фершо, о котором столько говорили в последнее время? Мишель весь дрожал от волнения, узнав, что перед ним человек, который владел большей частью Убанги, ворочал миллионами и на равных вел борьбу с государством.
Видя, что тот по-прежнему наблюдает за ним, Мишель пробормотал:
- Извините меня... Я не ожидал... Теперь мне понятно...
- Что вам понятно?
- Мне сказали, что если я стану вашим секретарем, то придется много путешествовать.
- Вот уже много месяцев, как все мои разъезды - это отсюда в Кан и обратно... Надеюсь, вы не женаты?
- Разумеется,- стараясь выдавить улыбку, прошептал Мишель.
- Сколько вы хотели бы получать?
- Не знаю... Сколько положите...
- Здесь у вас будет кров и стол. Так что много денег вам не потребуется. Для начала я буду вам давать восемь сотен на мелкие расходы.
Это была смехотворная сумма, почти столько же зарабатывала в Париже хорошая кухарка. Лина никогда не сможет прожить на такую сумму, часть которой понадобится ему самому. Тем не менее он ответил:
- Как вам будет угодно...
Тогда Фершо подошел к двери и приоткрыл ее:
- Жуэтта!.. Поставь два прибора. Он вернулся назад.
- Можете снять плащ. В вестибюле есть вешалка.
- Я видел.
- Только не оставляйте открытой дверь. Я не терплю сквозняков. Большой недостаток этого дома заключается в том, что его трудно протопить. Как раз, когда вы пришли...
И Фершо, который судился с правительством, с банками, с финансовыми воротилами, Фершо, которому грозило разорение, если не что-то похуже, с горечью стал рассказывать:
- ... я привез из Арроманша новую печь. Печник заверил, что она в порядке... Это уже третья печь, которую я пробую за неделю. Оказывается, невозможно найти исправную, которая бы не дымила. Печники - болваны... Завтра же потребую, чтобы разломали камин и поставили новый... Да снимите же плащ!..
Когда Мишель вернулся, он продолжил:
- Не знаю, где вас поселить. Есть комната рядом с арсеновской. Арсен - мой шофер. Не уверен только, есть ли там кровать.
- Я не привередлив.
- Разве вам не понадобится кровать? Так не говорите глупостей... Жуэтта! Жуэтта!..
К великому удивлению Мишеля, возникнув в дверях, старуха в туфлях спросила:
- Что тебе надо?
- Есть в доме свободная кровать?
- Ты его оставляешь у себя?
- Оставляю. Он будет спать в комнате на третьем этаже, рядом с Арсеном. Арсен вернулся? Куда он пропал?
- Я послала его в Кан.
- И ничего мне не сказала! На две поездки, знаешь, сколько бензина уйдет?.. Обед готов?
- Подать сюда?
Мишелю показалось, что Фершо смутился. Где же он обычно ел? На кухне со старухой, которая обращалась к нему на "ты"?
- Сюда. Да поторопись... В два часа я жду Мореля.
Он поправил поленья в очаге. По-прежнему не присаживаясь и пристально поглядывая на Моде, он сразу отворачивался, когда встречался со взглядом молодого человека.
Теперь уже молчание беспокоило его тоже, ибо он решил пояснить:
- Морель - мой поверенный в делах... Он живет в Кане... Если я здесь, то немного из-за него. Это порядочный прохвост. Быть может, самый крупный во Франции... Его прогнали из коллегии адвокатов... Но ему все нипочем... Вы с ним познакомитесь... На вид это вполне порядочный человек.
Посмотрев на длинные волосы Мишеля, он заметил:
- Вам очень хочется походить на художника?
- У меня всегда были такие. Но если вам угодно, я постригусь.
- Да. Заезжайте к парикмахеру. И купите себе такой же галстук, как у всех. Моде носил бант.
- Арсен отвезет вас в Кан, чтобы забрать чемодан.
Возможно, ему придется заехать на улицу Шануанесс, чтобы прихватить простыни. В этой развалюхе нет ничего. Я снял ее вместе с мебелью. Похоже, тут уже лет десять никто не жил. Вам понадобится письменный стол. Не знаю только, где его поставить... Пошли, посмотрим вместе.