Анилина закрыла лицо руками. Скачко цепко наблюдал за ней, теперь он был почти на все сто уверен: жена валютчика все знает и готова сдать этот проклятый тайник. Но надо действовать осторожно. Женщины – существа нервные и чувствительные. Сильно дернешь, и рыбка с крючка сорвется. А тайник можно и вообще не найти. Дома у Анилиных его нет, хозяин ясно дал это понять. Он ждал от Скачко другого: взаимовыгодного обмена. Он государству – припрятанные горы валюты, государство взамен – свободу. Раньше частенько так делали. Но сейчас Андропов ни на какие компромиссы идти не желал, и от Скачко требовали и валюту, и головы валютчиков в придачу.
– А вы подскажите нам, где тайник? Мы просто возьмем валюту и уйдем! Зачем всем нам лишние мучения и хлопоты? Не найдем у вас, примемся за дачу! Потом за квартиры родственников! Нам не впервой! Кому сие в радость?
Анилина сидела окаменев. Повисла пауза. Резко зазвонил телефон, и она вздрогнула, отняла руки от лица. Взяла трубку и, не став слушать, тут же грохнула ее обратно на рычаг. Потом подняла голову, вскочила и, с трудом сдерживая нервную дрожь, проговорила:
– Я укажу, где тайник! Но при одном условии: вы возьмете деньги и уйдете! Не обманете меня?! Скажите честно! – было видно, она на пределе, возможно, даже на грани нервного срыва.
– Как на духу: возьмем деньги и уйдем! Даю слово! – весело и убедительно произнес Скачко.
Вера Петровна медленно опустилась обратно в кресло, задумалась.
– А муж? Вы…
Но Скачко перебил ее:
– Мужа придется арестовать, сами понимаете. Мы уже нашли крупную сумму в долларах у него в столе, на работе, происхождение которых он не смог объяснить. А в тайнике те же доллары, я правильно понимаю?
Анилина, не отвечая, горестно покачала головой.
Скачко решил не настаивать на ответе. Сменил тактику, неожиданно спросил:
– Вера Петровна, хотите анекдот на тему?
Анилина недоуменно уставилась на гостя. Скачко, не обращая на нее внимания, продолжая пристально осматривать каждую деталь интерьера, продвигался по кабинету мелкими шажками, а потом продолжил:
– Анекдот про директора и… бухгалтера. Итак… Директор спрашивает: «Где деньги?» Главбух отвечает: «Товарищ директор, позвольте, я объясню…» На что директор говорит: «Объяснить я и сам могу! А деньги на самом деле где?» Вот и я спрашиваю вас, Вера Петровна, спрашиваю конкретно: где деньги? В каком тайнике?
Анилина помедлила, поднялась, сняла портрет Брежнева, за ним оказался небольшой сейф. Она набрала код, открыла сейф, взглянула на Скачко. Кивнула.
– Тут все!
Скачко подошел к сейфу, заглянул в него. Там ровными аккуратными рядами лежали пачки долларов. Скачко взял одну из пачек, пролистнул ее, положил обратно. Потом обернулся к Анилиной, нахмурился, дернул желваками, отрицательно покачал головой.
– Увы, Вера Петровна, мне придется арестовать и вас! Это ваше рабочее место, так?
– Так.
– Ну вот! Да и хищение получается в особо крупных размерах, а там расклад совсем другой!
Она с ужасом смотрела на него. В глазах стояли слезы, спина сгорбилась. За какие-то секунды привлекательная и цветущая молодая женщина превратилась почти в старуху. Скачко развел руками.
Служебная «Волга» Беркутова катила по набережной. Беркутов, удобно расположившись на заднем сиденье, продолжал рассматривать репродукции Босха. Шофер Максимыч не выдержал, заговорил с директором.
– Я вот что заметил, Георгий Константинович! Когда мы по четвергам объезжаем разные начальственные учреждения, вы почему-то всегда такой грустный становитесь! Отчего это? – поинтересовался он. – Или, может, я глупость какую сморозил?
Беркутов усмехнулся:
– С начальством у нас, Максимыч, не забалуешь. Не до веселья как-то.
– Что верно, то верно! Сейчас в горком, что ли?
– В горком, – устало отозвался Беркутов.
Он уже и не помнил, когда его начали пропускать в горком без пропуска или удостоверения. Проходил как лицо, которое все узнавали и которому не требовалось иного разрешения на вход. Как, представляя Святослава Рихтера или Майю Плисецкую, не нужно было называть их звания и награды. Великий музыкант, гениальная балерина. И этим все сказано. Рассуждения эти вихрем пронеслись в голове, прежде чем он вошел в кабинет ко второму секретарю горкома, держа в руках две коробки, одна чуть побольше другой. За ним проследовал и Максимыч, тоже с двумя коробками. Шофер молча поставил их на пол и вышел из кабинета. Секретарь, безликий и без возраста мужчина в сером костюме и больших очках, поднялся, улыбнулся Беркутову, поздоровался с ним за руку, затем открыл верхний ящик стола. Беркутов молча бросил туда конверт. Секретарь задвинул ящик.