— Кто говорит о покупке? — вот надо же так странно интерпретировать мои слова. — Останетесь друзьями, будете друг другу открытки слать, а там, глядишь, и Габриэль подрастёт. Или ещё лучше, Флёр за твоего крестного выйдет, будете видеться каждый день.
Гарри опять вздрагивает и очень сильно. Хммм, неужели Сириус не устоял? Не верю!
— Нет, этого не будет, — говорит глухо. — Ни того, ни другого. Никогда. Турнир закончится, и я больше не увижу её. Никогда.
Понятно. Не перегорело в нём ещё до конца, но все же понимает, что не надо теребить душу и растравлять рану. Влияние Сириуса? Наверное. Я-то хотел задвинуть на тему, что можно дружить с Флёр, а потом, кто знает, куда кривая жизни вывезет? Глядишь, и попробует французской магии, ага.
Гарри машет рукой и заканчивает речь, на радость внимающим из травы нюхлерам.
— Так будет правильно, и вообще надо вначале победить Волдеморта.
— Слова не мальчика, но мужа! Это тебя Грюм научил?
Поттер обводит рукой поляну, нюхлеры разбегаются.
— Конечно он, кто ж ещё? Я думал и понял, что он прав. Если я зачем-то нужен Волдеморту, то он постоянно будет присылать своих слуг или приходить сам. И тогда те, кто будут рядом, подвергнутся опасности из-за меня.
Говоря это, Гарри необычайно серьёзен. Видимо, и вправду долго размышлял на эту тему. Интересно, сделал он следующий шаг в рассуждениях: раз те, кто рядом, в опасности, он должен первым прийти к Волдеморту, в одиночку, а не ждать, пока Тёмный Лорд совершит очередной набег? Или он пока говорит только о той, которую любит и которую не хочет подвергать опасности? Мы же, те, кто рядом с ним сейчас, уже неоднократно бывали вместе с Гарри в переделках, и он мог просто не оттранслировать свои размышления на наш счёт.
Ладно, всё равно разговор как-то криво пошёл. Вернёмся к нюхлерам и зоопарку.
После проникновенного высказывания Поттера мы приманиваем нюхлеров на спецмонету из ящика неподалёку. Монета фальшивая, как и остальные в ящичке, и служат для работы с нюхлерами. Не лезть же руками в их норы? Правда, плодятся они быстро и много, как и положено для их размера. Не знаю, как насчёт кротов, но вот крысы точно рожают маленьких крысят пачками, как и нюхлеры. Живут опять же в земле, ходы кривые роют своими плоскими лапами, больше похожими на детские лопатки из песочницы.
Так и не понял, чего в них тянет на третью категорию, разве что какие-то скрытые резервы есть?
Скажем, там, пытаешься отобрать у нюхлера монету, а он в боевой режим переходит, шерсть дыбом, алмазные клыки лезут и когти огроменные. Воображение моментально дорисовывает использование нюхлеров как боевых животных. Носишь с собой дрессированного нюхлера, в решающий момент достаёшь и кричишь: «Тузик, фас, он твой изумруд спёр!» Нюхлер кидается и рвёт когтями обидчика, и все. Самому можно в бой и не вступать. Воображение продолжает развивать идею, и дорисовывает стаю боевых нюхлеров на поводках, рвущихся в атаку. Точно, и ещё надо будет монетомет, на манер арбалета. Мало того, что золотой монетой, кинутой на огромной скорости, можно убить, так ещё и будет на что натравливать нюхлеров. Главное в противника попасть, а там уже нюхлеры довершат разгром.
Внезапно понимаю, что мысленно уже победил Волдеморта и пошёл дальше.
Очень интересно. Следствие того, что понял, осознал и принял этот мир и тело? И внезапно проблема Волдеморта перестала быть проблемой? Или у меня просто в очередной раз перекос и отвал башки, и мне опять мнится, что я крут и всесилен? Хммм, какая, в сущности, разница, ведь если мы победим этого Тёмного Лорда, то будет время на всё.
Включая лечение моей многострадальной головы, но, не ограничиваясь им.
Глава 22
Приближалась Вальпургиева ночь, и Луна, лёжа животом на подоконнике и разглядывая озеро, думала, как бы отметить праздник. Подходящего холма для правильного танца рядом с Хогвартсом не было, а центр Запретного Леса Луна так и не нашла. Проводить ритуалы на опушке не имело никакого смысла, и поэтому Луна продолжала размышлять, но тут её прервали. Близкая-но-не-слишком-подруга Джинни Уизли, со смешными рыжими волосами, веснушками и светлой душой, влюблённой в Гарри Поттера, налетела на Луну и начала тараторить.
— Там! Там! Там!
— Пам! Пам! Пам! — тут же откликнулась Луна и даже отбила такт рукой.
— Нет! Нет! — топнула ногой Джинни. — Там Рон пропал!
— Рооон? — мечтательно протянула Луна.
У брата Джинни была очень интересно окрашена душа, вся в пятнах, переливах и разводах несочетаемых цветов, и поэтому взгляд Луны частенько останавливался на Роне, и она любовалась им, как будто прикладывала к глазу игрушку магглов, под названием калейдоскоп. Самому Уизли от этих мечтательных взглядов становилось тревожно, и тогда душа начинала переливаться интенсивнее, что несказанно радовало Луну.