— Вот как? Вы видели его там раньше?
— Конечно, видела.
— Вы об этом ничего не сказали.
— Вы сами не дали мне возможности договорить.
— Мне показалось, что на вопрос, что вы видели в доме, вы мне ответили, что «это не мое дело»… Вы не будете возражать, если я закурю?
— Я вовсе не говорила, что это не ваше дело… Что же касается курения, то я бы предпочла, чтобы вы не курили. Табачный дым особенно крепко въедается в тюлевые занавески, его потом очень трудно проветрить.
Мейсон кивнул.
— Хорошо… Где вы были в тот момент, когда услышали визг тормозов?
— В столовой.
— Будьте любезны, покажите, где вы в тот момент стояли? Миссис Андерсон охотно поднялась с кресла и молча пошла в столовую.
— Встаньте точно так же, как в тот момент, когда послышался визг тормозов, — попросил Мейсон.
Она повернулась к окну и слегка высунулась из него. Мейсон подошел к ней и остановился рядом.
— Ведь это дом Прескотта? — спросил он.
— Да.
— Он находится очень близко от вашего.
— Да.
— Скажите, что это за комната как раз напротив?
— Солярий.
— Вы стояли именно здесь, когда послышался звук торможения?
— Да.
— Что вы сделали?
— Побежала в гостиную и раздвинула занавески, чтобы узнать, что случилось.
— Как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как фургон прижимает легковую к обочине?
— Да.
— Вы знаете, кто виноват в аварии?
— Нет. Я видела не все. А даже если бы и видела, то не могла бы много объяснить. Я ведь ничего не понимаю в машинах. Давайте вернемся в другую комнату. Меня кое-что интересует и…
— Что вы сделали сразу после аварии?
— Позвонила в полицию. Сказала, что произошла авария, один человек ранен. Через несколько минут из-за угла показалась полицейская машина. Молодой человек, который помог шоферу положить раненого в кузов грузовика, как раз выходил из дома Прескотта. Полицейские принялись его расспрашивать и даже заставили показать свои водительские права.
Она замолчала. Как раз в этот момент по Эльзас-авеню проехала машина. Миссис Андерсон проводила ее глазами, пока она не завернула на Четырнадцатую улицу, притормозив перед поворотом.
— Уже семь машин, — сообщила она, — проехало за полчаса. Как вы думаете, кто бы это мог быть?
— Понятия не имею.
— На одной из машин была надпись «Отдел убийств». Ее сирену было слышно за целую милю.
— Может быть, умер человек, пострадавший при автомобильной катастрофе?
— Ну что вы! Пострадавшего отвезли в больницу. Дорожные катастрофы не имеют отношения к отделу по убийствам. Ими занимается транспортная полиция. Нет, там кого-то убили!
— Вы уверены, что тот молодой человек выбежал именно из дома Прескотта?
— Конечно, уверена.
— Нельзя ли предположить, что он сидел в машине, которая стояла где-то за углом? Ведь прескоттовский дом стоит как раз на углу Четырнадцатой улицы.
— Да нет, ничего подобного. Это абсурд. Не сомневайтесь, я точно знаю, когда молодой человек вышел из дома. Более того, я видела его в доме еще до аварии.
Мейсон недоверчиво приподнял брови.
— Что бы ни произошло в доме Прескотта, это не может иметь никакого отношения к аварии. Боюсь, вы преувеличиваете значение самых обычных пустяков…
— Черта с два, — возмутилась миссис Надоеда, — я никогда ничего не преувеличиваю. Послушайте, молодой человек, кстати, как вас зовут?
— Мейсон.
— Хорошо, мистер Мейсон, послушайте теперь меня. Я прекрасно разбираюсь, что важно, а что нет. Я расскажу вам, что я видела вон там, а потом судите сами, обычный ли это пустяк или нет и стоило ли тем полицейским подняться ко мне и поговорить со мной.
Так вот, я стояла перед окном в столовой и смотрела в сад. Просто так, ни на что конкретно. Если в солярии напротив не опущены жалюзи, то видно все, что там творится. А миссис Прескотт терпеть не может закрывать жалюзи. Святые угодники, чего только я не насмотрелась! Так вот, этот молодой человек был в солярии с сестрой миссис Прескотт. Она была одна в доме с этим молодым человеком.
— Возможно, он заглянул мимоходом просто из вежливости. Миссис Надоеда только фыркнула:
— Мимоходом! Не смешите! Он там находился ровно сорок две минуты до аварии, и если бы вы видели то, что я видела, когда Рита Свейн выпустила канарейку, вы бы заговорили по-другому.
— Как она упустила канарейку? — спросил Мейсон, всеми силами стараясь лишить свой голос заинтересованности.
— Рита стояла перед самым окном. Жалюзи были подняты, и она должна была бы знать, что я могу ее видеть, если случайно выгляну из окна столовой. Не подумайте, что я целыми днями торчу здесь и заглядываю в чужие окна. Нет, у меня нет никакой охоты совать свой нос в чужие дела. Однако же я не слепая, и если молодая леди обнимается и целуется с парнем перед окнами, она не должна потом жаловаться на то, что я это видала. Великий Боже, какое бесстыдство! Я не собираюсь закрывать свои ставни только потому, что мои соседи забывают о скромности. Современные молодые женщины вообще не понимают, что это слово значит. Когда я была девушкой…
— Значит, молодой человек обнимал ее, не так ли? — Мейсон поспешил снова направить разговор в нужное русло. — Это было, по-вашему, объяснение в любви?
Миссис Надоеда резко выпрямилась.