Появился Кэрролл с застывшим выражением лица и неподвижными глазами. Он назвал свое имя, адрес и был приведен к присяге.
— Скажите, вы присутствовали на похоронах? спросил Киттеринг.
— Да.
— Когда это было?
— Утром в субботу. Семнадцатого.
— Вы узнали покойного?
— Да.
— Вы с ним были знакомы раньше?
— Да.
— Под каким именем вы его знали?
— Я знал его под именем Джона Миликанта, брата Эмили Миликант.
— А можете вы ответить, знал ли его ваш дядя, Олден Лидс, в настоящий момент подсудимый?
— Да, он его тоже знал.
— Под каким именем?
— Протестую по поводу этого вопроса, — перебил Мейсон. — Он не может свидетельствовать о том, что знает его дядя.
— Протест принимается, — произнес судья Кнокс.
— Вы когда-нибудь слышали, как ваш дядя обращался к нему по имени? — продолжил допрос представитель прокурора.
— Да.
— И как же ваш дядя к нему обращался? — спросил довольный удачно найденной формулировкой Киттеринг.
— Он называл его Джоном Миликантом, — прозвучал ответ, которого он ждал.
— Можете проводить перекрестный допрос, — сказал Киттеринг.
— Как я понимаю, вы не питали особой любви к вашему дяде, обвиняемому по этому делу? — поинтересовался Мейсон.
— Напротив, я заботился о нем, — возразил Кэрролл. — Это выразилось хотя бы в том, что я, узнав, как он стал жертвой неразборчивого в средствах авантюриста, всячески старался оградить его собственность от посягательств.
— Под «неразборчивым в средствах авантюристом» вы имеете в виду Эмили Миликант, сестру убитого? — уточнил адвокат.
— Да, ее.
— Теперь, — сказал Мейсон, — представим на минуту, что на скамье подсудимых находится не ваш дядя, а кто-нибудь другой. Это как-нибудь повлияло бы на ваши показания?
— Что вы имеете в виду? — не понял Джейсон Кэрролл.
— А вот что. Предположим, что от его смерти по естественным причинам или в газовой камере Сан-Квентина вам не светила бы никакая выгода. Иными словами, если бы вы не были его наследником и не могли бы поэтому претендовать на часть его состояния, вы бы стали препятствовать его женитьбе и поверили бы в то, что он — убийца?
Киттеринг вскочил на ноги.
— Ваша честь, — воскликнул Кэрролл, — это возмутительно! Неслыханно! Это, в конце концов, непрофессионально! Такие вопросы не могут задаваться в суде!
Судья Кнокс вежливо возразил:
— Вопрос, конечно, не из приятных, однако это не причина, чтоб его игнорировать. Его нельзя назвать вежливым, но он вполне правомерен. Я не знаю закона, по которому адвокат должен быть вежлив и выдержан в разговоре со свидетелем, говорящим явную ложь.
Этот вопрос необходим для того, чтоб выяснить мотивы поступка, и поэтому вполне уместен.
— Отвечайте же на вопрос, — потребовал Мейсон.
— Я совершенно не думал о деньгах моего дяди, — едва слышно проговорил Кэрролл.
— Но вы же, вопреки его воле, поместили его в санаторий, когда поняли, что тот собирается жениться на Эмили Миликант?
— Я сделал это для его же пользы.
— И для своей тоже. Разве не этим объясняется ваш поступок? — язвительно заметил Мейсон.
Немного поколебавшись, Джейсон Кэрролл на мгновение поднял глаза на адвоката:
— Нет, вы не правы.
— И вы никогда не обсуждали с вашими родственниками, которые, кстати, тоже помогали вам в этом деле, что если расстроить женитьбу вашего дяди или объявить его недееспособным, то все его состояние перейдет к вам?
Кэрролл, беспокойно переступая с ноги на ногу, снова ответил «нет» и опустил глаза.
— На эту тему не было разговоров?
— Нет.
— И никто не говорил о такой возможности в вашем присутствии?
После длительной паузы Кэрролл снова выдавил из себя «нет».
— Вы похитили вашего дядю не из-за денег, а проявляя заботу о нем?
— Я протестую! — опять вмешался Киттеринг. — Данные факты не являются свидетельством. Особенно протестую против слова «похитили».
— Протест принимается, — согласился судья Кнокс. Мейсон вежливо улыбнулся в сторону Киттеринга и продолжил:
— Не так давно вы сказали, что хотели объявить вашего дядю недееспособным и поместить в санаторий.
Свидетель замялся, и Мейсон полез в свой портфель.
— У меня есть копия вашего свидетельства, данного под присягой. Если желаете, можете освежить его в памяти, мистер Кэрролл.
— Да, — ответил Кэрролл, — я это говорил.
— И вы привезли его туда, где два санитара по вашей просьбе вытащили старого человека из машины и водворили в санаторий против его воли.
— Я не просил их делать этого.
— И вы не имеете к этому ни малейшего отношения?
— Нет.
— Вы попросили это сделать доктора Паркина К. Лондонбери? Разве не так?
— Я попросил его обеспечить моему дяде необходимое лечение.
— И объяснили, что под словами «необходимое лечение» вы имеете в виду то, что его надо насильно оставить в санатории?
— Что-то вроде этого, — буркнул Джейсон.
— Теперь следующий вопрос. Знакомы ли вы с Инес Колтон?
— Нет! — поспешно воскликнул Джейсон Кэрролл.
— Вы ее не знаете?
— Нет.
— И никогда не встречали?
— Нет.
— А вы знаете кого-нибудь из живущих в доме, где Джон Миликант снимал квартиру?
— Нет.
Мейсон спросил, хищно прищурившись:
— Вы хорошо осознаете, что даете показания под присягой по делу об убийстве?
— Конечно!
— И продолжаете настаивать на своем ответе?
— Да.