Перед его глазами плясало имя Кирсанова. Он думал о том, как ему повезло. Когда накануне он увидел, как Кирсанов садится в свою белую «мазду», ему вспомнилось одно свидетельское показание, полученное испанской полицией. Некий пастух, пасший овец напротив своего дома, заявил, что видел, как вечером того дня, когда совершилось убийство, мимо него медленно проехала белая автомашина, неизвестная в его квартале. Машина не останавливалась, и пастух не видел, кто в ней находился.
Это натолкнуло Петрова на мысль, что Ларису мог убить Кирсанов, чем и объяснялась устроенная им проверка у зубного врача. А вот теперь оказывалось, что эта ниточка привела его к делу гораздо более важному и более объяснимому с точки зрения логики: зная, что Лариса его, Петрова, жена, он не стал бы ее насиловать.
Петров вновь погрузился в изучение безупречного послужного списка Григория Кирсанова. Ни малейшего намека на что-либо подозрительное. Хороший коммунист, хороший офицер, хороший профессионал. Ни одна из бесчисленных проверок, предпринимавшихся с изуверской дотошностью офицерами из контрразведки, ничего не дала.
И тем не менее! Такой человек, как Григорий Кирсанов, не стал бы от нечего делать представлять липовых отчетов. Должна была быть какая-то причина. И он, Анатолии Петров, докопается до этой причины. Он вышел и поднялся этажом выше, где находился кабинет резидента, бригадного генерала Юрия Антонова. Минуя секретаршу, он постучался и вошел в кабинет, где оглушительно гремел украинский гопак. Резидент убавил звук и вопросительно посмотрел на него.
— Товарищ генерал, — торжественно доложил Петров, — мне кажется, у нас возникли серьезные осложнения с майором Григорием Ивановичем Кирсановым.
Как всегда, холл «Рица» наводил такое же уныние, как деревенское кладбище. Малко попросил телефонистку соединить его с номером Исабель дель Рио. После беседы с Джеймсом Барри он испытывал потребность в разрядке. В трубке сразу же послышался заспанный, томный и многозначительно намекающий голос Исабель:
— Малко! Вот так приятная неожиданность! Знаешь, из-за тебя я не пошла утром играть в теннис. Ужас, что ты натворил, у меня все мышцы болят! А вставать придется, — я приглашена на обед.
— С твоим вторым любовником? — не удержался Малко.
— Вот как! Уже ревнуешь?
— Да нет, просто любопытствую. Так обедаешь с Бугаем?
— От тебя ничего не скроешь. Собираюсь сказать ему, что хочу прекратить наши встречи.
Тучи сгущались!
— Не чересчур ли жестоко? — осторожно спросил он.
— Хам! — крикнула Исабель в трубку. — Негодяй!
— Просто мне не хотелось бы насильно вторгаться в твою жизнь.
— Ах, вот что!
Она снова мурлыкала. Малко мысленно перевел дух. Если бы эта женщина, воспылавшая к нему безумной страстью, знала, какова истинная цена этих упражнений в изящной словесности!.. Исабель проговорила полным истомы голосом:
— Я обедаю в «Салакайн». Перезвони мне попозже.
Свет еще не видывал подобной распутницы!
Малко положил трубку и поднялся к себе в номер. После бурно проведенной ночи нужно было немного отдохнуть. Не было никакой надобности страдать от нестерпимой жарищи. До завтрашней встречи с Кирсановым делать было решительно нечего. Оставалось лишь отправиться в музей Ирадо. Он мысленно поздравлял себя с тем, что с ним не поехала Александра, испугавшаяся мадридской жары. Она ни за что не поверила бы, что такая женщина, как Исабель дель Рио, лишь по чистой случайности оказалась замешана в этой истории с перебежчиком.
Малко разбудил телефонный звонок и радостный голос Исабель дель Рио в трубке.
Накануне он более четырех часов пробродил по залам музея Прадо и до одурения насмотрелся на полотна Рафаэля.
— Ты вчера не перезвонил мне! Ты спишь?
Малко бросил сонный взгляд на свои кварцевые часы «Сейко». Восемь!
— Ничего подобного! — воскликнул он, немало удивившись столь раннему звонку и заранее пугаясь чего-то непоправимого.
— Вообрази, совершенно вылетело из головы, что мне придется провести три дня в Севилье, — объяснила она. — Ожидается большой вечерний прием, и муж настаивает, чтобы я была там. Скоро уже ехать. На прощанье говорю тебе «до свидания», любовь моя, — проворковала она.
— Хочешь, поеду с тобой в аэропорт? — предложил Малко.
С Кирсановым он встречался только в 6 часов вечера.
— Ты просто душка! — послышался ее тающий голосок. — Через час в дорогу. Заезжай за мной...
Первый раз Исабель дель Рио испытала наслаждение в самом центре города, на Пласа дель Маркес де Саламанка, а в последний — в ту самую секунду, когда носильщик в аэропорту подошел за ее чемоданом. Они не сказали друг другу и двух слов. Едва усевшись в автомобиль, она взяла его руку и, откинув полотняную юбку, положила ее себе на ноги. Млея от чувственной истомы, она долго не сводила глав с Малко.
— Наверное, есть в тебе что-то такое! Стоит мне оказаться рядом с тобой, ни о чем другом, кроме как об этом, думать уже не могу, — с нежностью призналась она.
— А как же Бугай?
Исабель дель Рио досадливо поморщилась.
— Слышать не хочу о нем! Он ведь не просит моей руки. Я наплела ему, что уезжаю на целую неделю. Хоть отвяжусь от него на время. Как только вернусь, позвоню тебе.
Она наспех чмокнула его и поспешила за носильщиком. Малко смотрел ей вслед, пока она не скрылась в здании аэропорта. Он чувствовал, что Исабель дель Рио искренна, что она действительно желала порвать с Григорием Кирсановым.
И, в отличие от Джеймса Барри, он был убежден в том, что этот разрыв мог совершенно расстроить псе планы ЦРУ. Может быть, поднявшись теперь на новую ступень близости с молодой испанкой, ему удастся удержать ее от решительного шага. Но надолго ли?
Глава 5
В баре «Браммел'с» было такое слабое освещение, что Малко пришлось целую минуту простоять у дверей, прежде чем глаза привыкли к потомкам. В обтянутом красным бархатом зале не было видно ни души. Испанцы раньше восьми вечера в такие заведения не являлись. Выстроившиеся рядами кабинки давали посетителям возможность хоть как-то уединиться. Обогнув стойку, Малко расположился в глубине зала. Небритый официант подошел принять заказ. Малко спросил водки. После шалостей с Исабель по дороге в аэропорт он коротал время, шатаясь по мадридским улицам в поисках торговцев стариной.
Григорий Кирсанов пришел ровно в шесть. За исключением трех испанок, в зале так никто и не появился.
Русский уселся напротив Малко, не подав ему руки. У него был измученный вид, синяки под глазами, правое веко дергалось. Первым делом он заказал «Джи энд Би». Они как бы поменялись местами.
— У вас усталый вид, Григорий Иванович, — обронил по-русски Малко.
Офицер КГБ вздрогнул, провел ладонью по густым черным волосам и ответил по-английски:
— Дурно сплю из-за жары, да и забот много. Здесь лучше говорить по-английски...
Он нервно закурил сигарету, держа ее слегка дрожащими пальцами. Малко внимательно наблюдал за ним. По всей видимости, он жил в невыносимом нервном напряжении. Страх оказаться на подозрении в контрразведке КГБ, требования американцев и разлад с Исабель дель Рио — этого было, пожалуй, многовато для одного человека. Мал ко сделал попытку разрядить обстановку:
— Теперь уже немного осталось. У вас, кажется, есть желание начать новую жизнь?..
— Да, есть, — подтвердил русский, — но мы здесь не для того, чтобы говорить о моих личных делах. Встречаясь с вами, я подвергаюсь большой опасности. Когда вы получите из Вашингтона добро на мои переезд?
Беспокойство, звучавшее в его голосе, говорило о многом. Нервы Кирсанова были на пределе. Малко понимал, что сейчас, более чем когда-либо, Исабель дель Рио могла окончательно склонить чашу весов в нужную сторону.