— Будет лучше, если вы включите дальний свет, — посоветовал Борден. — Тогда фары ослепят его и он не заметит меня, когда я буду соскакивать с подножки.
Шериф включил фары. Их лучи яркими бликами заплясали на мокрой от дождя дороге.
Через пару минут они услышали шепот Бордена:
— О’кей, шериф, тормозите потихоньку. Я сейчас спрыгну. Проедете еще сотню футов и остановитесь… Когда остановитесь, лучше выключите свет, чтобы он вас не узнал.
— Хорошо, — согласился шериф и убавил скорость.
Борден на ходу соскочил с подножки и какое-то время балансировал на скользкой асфальтовой дорожке, а затем шагнул в сторону и, казалось, растворился в темноте. Шериф проехал еще немного, затем остановился и выключил в кабине свет.
Непроницаемая тьма окутала сидевшую в машине и застывшую в напряженном ожидании маленькую компанию.
Время тянулось нестерпимо долго. Прошли условленные полминуты, затем минута и, наконец, две. Снова стали слышны те слабые ночные шорохи, на которые человек обычно не обращает внимания из-за шума работающего двигателя, но вдруг снова наступила мертвая тишина, которая могла означать только одно: кто-то двигался там, в темноте ночи.
Сцепив зубы от напряжения и стараясь не поднимать шума, шериф выбрался из машины. Милдред, склонившись к уху Френка, только собралась прошептать ему что-то, как вдруг неподалеку, не дальше двадцати футов от машины, из темноты послышались какие-то подозрительные звуки, похожие на шум драки. Затем они услышали голос Бордена, отдающего краткие команды, и попутно взволнованные восклицания Грэмпса Виггинса.
— Все в порядке, шериф, — наконец крикнул Борден.
Луч карманного фонарика шерифа прорезал темноту.
Борден левой рукой обхватил Грэмпса поперек туловища, одновременно локтем задирая ему подбородок вверх. Правой же рукой он крепко держал Грэмпса за запястье… Яркий луч электрического фонаря выхватил из темноты револьвер, стиснутый в кулаке Грэмпса.
— Возьмите револьвер, Пит, — велел Дюриэа. — Я пока не хочу вмешиваться в это дело. Подождем до последней минуты.
Шериф распахнул дверцу машины и вышел на дорожку.
— У вас есть разрешение на этот револьвер? — осведомился он.
— Кто здесь? — воскликнул Грэмпс.
— Шериф.
— О, так это вы, Лассен, — откликнулся Грэмпс, в голосе его явно слышалось облегчение. — А я и не предполагал, что…
Но в голосе Лассена не слышалось дружелюбия, когда он спросил:
— Хорошо, Виггинс, так ответьте мне все-таки, для чего вам револьвер?
— Ну, я… я вроде как подумал, что…
— У вас есть на него разрешение?
— Да, но, по-моему, оно недействительно в вашем округе.
— А в штате?
— Ну если уж вы так прямо спрашиваете об этом, то и в штате тоже.
— По-моему, Гарри, будет лучше, если ты наденешь на него наручники, — задумчиво сказал шериф Лассен.
— Эй, послушайте-ка! — вздрогнул Грэмпс Виггинс. — У вас нет никакого права так поступать со мной. Вы сейчас вмешиваетесь в дело правосудия. И не смейте надевать на меня наручники, как будто вы имеете дело с обычным заурядным преступником.
— Не понимаю, почему бы и нет, — спросил Лассен. — Может быть, вы и родственник окружного прокурора, но, насколько мне известно, вы тем не менее обычный житель нашего округа. Вас обнаруживают, когда вы прячетесь на обочине дороги с заряженным пистолетом в руках, подкарауливая проезжающие мимо автомобили, то есть ваше поведение можно квалифицировать как попытку вооруженного ограбления. Вы, кажется, знаете, что это значит.
— Что?! Попытка вооруженного ограбления! — взвизгнул Грэмпс и даже захлебнулся от возмущения. — Неужели вы настолько глупы?
Борден, который молча стоял рядом, по-прежнему крепко сжимая запястье Грэмпса, обратился к Лассену:
— Вы хорошо разглядели револьвер, шериф?
— Да, я уже успел заметить, что он держал его в руках.
— Ладно, — сказал Борден. — А теперь отберем его. Он крепко сжал кулак, и револьвер выпал из разжавшихся пальцев Грэмпса, а затем, сделав какое-то неуловимое движение, он обхватил своей лапищей сразу оба запястья Грэмпса и, быстро вытащив из-за пояса наручники, замкнул их на руках Грэмпса.
— Вот и хорошо, Виггинс, — объявил шериф спокойным, довольным тоном человека, только что выполнившего свой долг. — Вы арестованы. Все, что вы сейчас скажете, может быть использовано против вас. А теперь садитесь в машину.
— Подождите минутку. Не увозите меня отсюда.
— Почему это?
— Да потому, что это может все испортить.
— Только не для вас. Вы и так уже достаточно все испортили.
— Неужели вы не понимаете? Я же достал…
— Что вы достали? — спросил шериф, так как Грэмпс неожиданно замолк на полуслове.
— Ничего, — замялся Грэмпс.
— Вы все время были здесь один? — поинтересовался шериф.
Грэмпс, казалось, заколебался на мгновение, но затем твердо сказал: — Да.
— Значит, с вами больше никого не было? — повторил шериф.
— Что вы повторяете, как попугай? — огрызнулся Грэмпс. — Может быть, вы думаете, что я кого-то спрятал в рукаве?
— Хватит, — окликнул шерифа Дюриэа?
— Давайте его сюда. Все равно он рано или поздно узнает, что я был здесь, поэтому ведите его сюда и покончим с этим.
— Все в порядке, Борден, — крикнул шериф. — Веди его в машину.
Дюриэа выглянул из окошка.
— Грэмпс, а ведь я предупреждал вас, теперь пеняйте на себя.
— Ах, так ты тоже здесь?
— Да.
— Фу ты черт! — воскликнул Грэмпс. — Я чувствую себя последней крысой.
Борден слегка подтолкнул его и, широко распахнув заднюю дверцу, втолкнул старика вовнутрь.
— И ты тоже здесь, Милдред?!
— Да.
— Тьфу, ты, черт! — повторил Грэмпс и через мгновение добавил: — Виггинсы, вперед!
— Вас ведь предупреждали, Грэмпс, — покачал головой Дюриэа. — И я ведь повторял вам это ну раз сто, если не больше.
— И что вы собираетесь делать со мной? — поинтересовался Грэмпс.
— Отвезем вас в окружную тюрьму, — удовлетворил его любопытство Лассен.
— Вы не имеете права.
— Это почему же?
— А я не совершил никакого преступления. Лассен расхохотался.
— Приберегите это для присяжных. Вы ведь не знали, кто именно сидит в машине. Мы ведь просто, как любые законопослушные граждане, ехали по общественной дороге. А потом, когда мы остановились, вы вдруг на нас наставили револьвер. Объяснить все это можно только однозначно: вы собирались задержать автомашину.
Грэмпс минуту подумал, а затем вдруг принялся смеяться.
— Слава Богу, наконец я все понял, — с трудом выговорил он. — Вы же сами небось все это подстроили.
— Так они все говорят, — объяснил Лассен.
— А как вы узнали, что это я был там? — спросил Грэмпс. — Ну-ка, объясните-ка.
— А я и не знал, что это вы. Я просто остановил машину.
— Ну да, конечно, морочьте голову кому-нибудь еще! Остановили машину после того, как этот ваш громила с тигриной походкой выскочил и подкрался ко мне сзади… Мне показалось было, что я слышу чьи-то шаги за спиной, но не обратил внимания, так как отвлекся, наблюдая за машиной… Надеюсь, вы все не собираетесь поставить себя в неловкое положение прямо перед выборами, бросив старого человека в кутузку, да еще именно тогда, когда он рисковал жизнью, добывая вещественное доказательство, имеющее, можно сказать, решающее значение для расследования!
— Доказательство чего? — воскликнул шериф.
— Доказательство того, кто совершил убийство, конечно.
— И чтобы обнаружить это доказательство, вы вооружаетесь до зубов и встаете у обочины дороги, готовый, по-видимому, пальнуть в первого же попавшегося и ничего не подозревающего водителя, который будет иметь несчастье проезжать мимо, — саркастически хмыкнул Дюриэа.
Грэмпс взглянул на него широко раскрытыми от удивления глазами.