Кошмарную какофонию звуков прервал одинокий выстрел. — Будь ты проклят, — тихо, но четко бросил, как выплюнул, Ливингстон, опуская револьвер. На белоснежной рубашке Михаэля Мартинеса медленно растекалось алое пятно. Мастер, словно еще не веря в свою смерть, прижал ладонь к ране, прошептав что-то удивленно, и повалился на пол.
— Развяжите нас, скорее! — крикнула девушка, с трудом перекрыв нарастающий гул. Ливингстон, отмерев, бросился к нам, неловко орудуя ножом для бумаг. Я видел, как дрожали его руки и, более того, почувствовал это на себе, когда лезвие соскользнуло, полоснув меня по запястью. А в это время из открытых Врат дохнуло жаром, и в чернильной темноте затрепетали уродливые тени. Я как раз скинул веревки с ног и разминал затёкшие конечности, как оттуда с пронзительным воем вылетело крылатое существо. Оно было отвратительным, жуткое подобие птицы, но вместо клюва мы увидели огромную пасть, уставленную острыми мелкими зубами. Существо, этот жуткий демон из иного мира, оценивающе окинул нас горящим взглядом маленьких красных глазок и внезапно ринулся на Дженнифер. Снова прогремел выстрел, и меня окатило горячей, точно кипяток, оранжевой кровью, оставляющей на коже болезненные ожоги. А Ливингстон тем временем целился в следующую тварь.
— Я закрою Врата, дайте мне немного времени, — Дженни, ничуть не смущенная трупом Мартинеса, встала за пюпитр. Ее нервные пальчики быстро-быстро зашелестели страницами. Мы с Ливингстоном встали плечо к плечу, готовые отразить любое нападение.
Они хлынули отвратительной вопящей стаей. Кровь, стекающая по моей руке, манила их, и скоро миниатюрный ножичек, коим я отмахивался от них, выпал из прокушенной руки и откатился в сторону. Банкир оказался метким стрелком, под его прикрытием я добрался до стула, благо он был снабжен металлическими ножками и спинкой, и им сбил крылатую нечисть, вконец озверевшую от запаха крови. Дженнифер что-то громко выкрикивала, но ее голос тонул в скрежещущих криках все новых и новых тварей. Револьвер сухо щелкнул, и Ливингстон, швырнув его прямо в пасть очередного «летуна» последовал моему примеру и вооружился вторым стулом. Однако оба мы понимали, что наше время на исходе.
Те минуты запомнились мне как сплошной кровавый туман, разрываемый резкими громкими воплями чудовищ и чистым и звонким голосом мисс Адамс. В какой-то момент армия пришельцев перестала прибывать, к тому времени я почти не чувствовал рук, глаза заливали пот и кровь. Врата будто бы померкли и демонические птицы в панике начали метаться по хранилищу, как безумные. Я улучил мгновение, чтобы обернуться на Дженни. Ее лицо выражало крайнюю степень напряжения — щеки горят лихорадочным румянцем, губы упрямо стиснуты, а слова слетают с них резко, уверенно, как удары невидимой плети. И тут прямо перед девушкой возникла тварь, она широко распахнула пасть и закричала победно. Я ничего не успевал сделать, но Ливингстон прыгнул на нее, буквально припечатывая к полу своим весом, я подбежал, примериваясь своим стулом, но внезапная боль в ноге заставила меня отвлечься на спасение самого себя. Ливингстон страшно закричал, Дженни вторила ему, вскинув руки и запрокинув голову в последнем, решающем, рывке. Кровавый туман перед моими глазами сгустился, и сквозь него я видел, как вопящая стая ринулась обратно во Врата, утаскивая с собой обезображенное тело Ливингстона. Я из последних сил рванулся за ним, но Врата ослепительно вспыхнули, заставив меня упасть и застонать от боли, и… просто исчезли.
Я устало перевернулся на спину и закрыл глаза. Хотелось умереть.
Бломфилд-парк сегодня пустовал. Аллеи тополей и вязов постепенно украшались кружевом из опавших листьев, на лавочках не лежали забытые кем-то газеты, как это бывало обычно. Я принес свою и, расположившись на солнышке, лениво ее читал.
С тех страшных событий минуло две недели, что я провел в соседней от Оскара Барлоу палате. Кстати, он шел на поправку, промывание желудка творит чудеса. Мне, увы, предстояло вытерпеть иные процедуры, и теперь я чувствовал себя разобранным и сшитым заново. Сшитым в буквальном смысле этого слова. Отпуск на работе пришелся как раз кстати.
Я отвлекся от статьи, расписывающей неоценимый вклад нашей доблестной жандармерии в стабилизацию ситуации в городе, чтобы увидеть хрупкую фигурку в конце аллеи. Несмотря на свежий ветерок угасающего лета, девушка, которую я ждал, была одета в темно-синее платье строгого кроя, а над головой держала кружевной зонтик.
— Добрый день, — поприветствовал я мисс Адамс, впрочем, не торопясь вставать и целовать ей ручку. В некотором смысле, я считал, что церемонии между нами уже неуместны.
— Я жертвую свои обедом ради встречи с вами, Альберт, — пожурила она меня и, расправив юбки, присела рядом. Я молчал.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Дженнифер.
— Как человек, которого едва не разорвали на части. А вы?
Она легонько передернула плечиками:
— Мне жаль, что вы пострадали.
— А Ливингстон? Его вам тоже жаль?
— Что вы от меня хотите? Ведь это ваш друг хотел стать новым богом.
Я понимал, что мои запоздалые упреки ничем и никому не помогут. В том числе и мне самому.
— Простите.
Она накрыла мою руку своей теплой ладошкой:
— Это вы меня простите. Я втянула вас в это и я… я сожалею.
Неприятная тема была закрыта. Я узнал, что помолвка с Барлоу была расторгнута с обоюдного согласия сторон, мистер Адамс отошел от дел, уступив бразды правления дочери. Я выразил ей свои искренние поздравления.
— Что ж, мне пора, — она поднялась, я тоже. — И все-таки я рада, что так получилось, что именно вы были рядом со мной все это время.
Я видел, что она искренна, и все же не спешил с ответными признаниями.
— Книга найдена и надежно спрятана. Вот ваш гонорар, как и договаривались, плюс процент за физический и моральный урон.
Я принял из ее рук конверт с деньгами, но отчего-то не испытал ожидаемой радости.
— Благодарю.
Дженни улыбнулась и вдруг, приподнявшись на носочках, поцеловала меня в щеку:
— Надеюсь, мы еще увидимся.
Я посмотрел на ее очаровательное нежное личико, обрамлённое тщательно завитыми золотистыми прядями, на сияющие васильковые глаза, карминные губки и розовые щечки и с нескрываемым удовольствием ответил:
— Надеюсь, что нет.