— Простите, с кем имею честь? — спросил я предельно вежливо, тем не менее, давая понять, что не настроен на разговоры. Не уверен, что получилось достаточно убедительно.
— Мистер Альберт Корвинус?
— Вы совершенно правы.
— Это Дженнифер Адамс. Прошу прощение за столь ранний звонок, но, насколько мне известно, в библиотеке сегодня выходной.
Теперь стало ясно, откуда эта повелительная и вместе с тем мягкая интонация.
— Мистер Корвинус? Вы меня слышите? Я хотела извиниться.
Я поспешил заверить девушку, что никаких извинений не требуется и что я сам собирался с ней связаться с похожей целью.
— Кафе «Антуанетта», Флоренс-сквер. Знаете? Через час, нет, лучше через два часа встретимся там.
Звонок мисс Адамс снял с меня тяжкую обязанность первым признавать свою неправоту, что стало бы для моей гордости настоящим испытанием, и случился как никогда вовремя. Часами я не пользовался, но и без них четко представлял себе план моих сегодняшних передвижений вплоть до секунд — врожденное чувство времени никогда меня не подводило — и продолжительная, насколько мне представлялось, беседа с мисс Адамс удачно в него вписалась. Но сначала мастер Мартинес.
Мы познакомились при довольно щекотливых обстоятельствах. Ко мне в руки попала вещь, весьма его интересовавшая, а я же по молодости лет счет возможным диктовать коллекционеру условия, и пока мы пытались найти компромисс, некая третья сторона, не будем называть ее по имени, похитила предмет нашего спора вместе со мной. История вышла неприятная и болезненная в первую очередь для меня, потому как, отучившись в университете, я и не предполагал, что весь мой ум и обаяние ничто по сравнению с грубой силой. К счастью, Мартинес не оказался мелочен и злопамятен и выручил меня из передряги, за что был вознагражден, естественно, той самой вещью, о которой мечтал. С тех пор мы поддерживаем с мастером связь, помогая друг другу в меру своих возможностей, и в деле мисс Адамс мне был необходим совет именно такого человека.
— Берт! Сколько лет, сколько зим! — мастер Мартинес не гнушался сам встретить дорогого гостя, коим я и являлся. С виду гостеприимному хозяину можно было дать не более сорока лет, хотя на самом деле возраст его перевалил через полвека. Невысокий, полноватый, с добродушным пухлощеким лицом и пышными седыми усами, он походил на доброго дядюшку, и сходство это усиливалось суетливыми шумными манерами. Без преувеличения скажу, что в искусстве притворства Михаэль Мартинес не знал себе равных.
Наконец, мы устроились за низким круглым столиком, пропустили по стаканчику чудесного и, безусловно, невероятно дорогого вина и только после этого я изложил старому другу свою проблему. И состояла она не только в том, где искать похищенную книгу, но и разумно ли искать зерно истины в рассказе моей очаровательной нанимательницы. Да, при всем моем скепсисе я не счел нудным утаивать от мастера информацию, какой бы глупой и, на первый взгляд, бессмысленной она ни была.
Опытный плут и хитрец, Мартинес легко распознавал даже самую умелую ложь, будто у него на такие вещи нюх не хуже собачьего.
— Я бы посоветовал тебе оставить это дело, — после продолжительных раздумий, выдал он. — Но ты не был бы собой, если бы меня послушал. Так что скажу тебе, будь предельно, слышишь, — он погрозил мне пухлым пальцем, — предельно осторожным. Вчера тебя напугали, а сегодня могут убить. Твоего самодовольства не хватит, чтобы справиться с ревущим паромобилем или стилетом в темном переулке.
Чтобы успокоить внезапно участившийся пульс, я перевел взгляд на напольные часы эпохи Пяти Войн. Прекрасная работа старых умельцев-часовщиков — ходят до сих пор. Я поморщился. Ходят слишком громко. Я бы не стал так издеваться над раритетом…
— Берт?
Я вздрогнул:
— Мастер?
Мартинес устало откинулся на спинку своего позолоченного кресла:
— Я должен был догадаться, что мой новый экспонат тебя очарует.
На какое-то мгновение я даже забыл, зачем пришел, так меня притягивали мерно тикающие бесконечно прекрасные часы, однако стоило вернуться к прежней теме, пока не вышло время, отпущенное для визита:
— Я отдаю себе отчет в том, что подвергаюсь риску, — со всей серьезностью заверил я. — Я составил список, где перечислил фамилии тех, кто мог быть замешан в краже. Посмотрите и скажите, что думаете по этому поводу.
Мартинес внимательно изучил список и вернул мне:
— Никто. Никто из этих господ не стал бы красть книгу Адамсов.
— Почему же? — мне казалось, что я припомнил всех коллекционеров, специализирующихся на предметах искусства, редких книгах и рукописях, и кроме этого, добавил имена тех, кто мог такой заказ выполнить.
— Все они знают книге истинную цену и не стали бы с ней связываться. Мальчик мой, боюсь, что мисс Адамс тебя не обманула, каждое ее слово — истинная правда.
Я шел сюда, чтобы узнать правду, а, уходя, сделал для себя неожиданный вывод — иногда заблуждение бывает гораздо полезнее правды, например, для моего рассудка. Честно сказать, у меня был шанс повернуть назад, отменить встречу с мисс Адамс, назвав ее сумасшедшей, и посвятить внезапно появившееся свободное время изучению новых книг, привезенных в Национальную библиотеку на прошлой неделе. Я бы не осудил себя за подобное решение, а осуждение других людей никоим образом меня не задевало.
До Флит-сквер было рукой подать.
Я махнул рукой и запрыгнул в остановившийся по моему знаку кеб.
Мисс Адамс уже сидела за столиком. Неловко было заставлять девушку ждать, однако, сверившись с часами на увешанной декоративными тарелками стене, я с некоторым самодовольством поздравил себя — пунктуальность снова не подвела меня.
— Добрый день, мисс, — я склонил голову в знак почтения и жестом позвал официанта. — вы уже сделали заказ?
Девушка устало покачала головой. По пустой чашке из-под кофе я догадался, что она пришла задолго до назначенного времени. Боялась опоздать?
— Мистер Корвинус, — ее голос звучал несколько глухо и оттого вызывал смутное беспокойство, — я понимаю, как прозвучали мои слова тогда, в хранилище.
Я поспешил прервать девушку:
— Нет нужды извиняться. Я побеседовал с… с одним человеком, и он убедил меня отнестись к вашим словам более терпимо.
Дженнифер впервые посмотрела прямо на меня. Ее глаза влажно блестели и казались просто невероятно огромными на маленьком бледном личике:
— Тогда я должна рассказать вам абсолютно все! Скоро случиться нечто ужасное, и если книга не будет найдена, все вокруг поглотит хаос.
Официант принес мой заказ, однако я не притронулся к еде.
— Все настолько серьезно?
Мисс Адамс кивнула.
— Думаю, не стоит обсуждать подробности здесь. Если бы вы согласились, то…
— Оставим приличия на потом, — неожиданно резко прервала меня Дженнифер. — Мы можем поехать к вам. Вы это имели в виду?
Не переставая удивляться твёрдому характеру этой странной юной леди, я оставил на столике деньги, гораздо больше, чем стоил заказ, и мы покинули кафе. К несчастью, начался дождь, и на Олд-стрит мы добрались изрядно промокшими. Разговор пришлось отложить до тех пор, пока моя горничная не принесла полотенце для мисс Адамс и не согрела для нас вино с пряностями.
— Это невероятно!
Дженнифер наконец разглядела обстановку моего кабинета. Кругом были часы. Стены, полки, полы — часы были везде. Напольные, настенные, круглые, квадратные, всех форм и размеров, но их объединяло одно.
— Но они… они же не ходят?
Тишину нарушила только наши голоса.
— Не ходят. Я их не завожу.
Дженнифер не унималась:
— Но часы же должны показывать время!
Хоть я и привык к подобным, если можно так выразиться, претензиям, они по-прежнему выводили меня из себя.